— Я всегда знал, что ты у нас в душе гуманист, Вяча. И я полностью разделяю такое твое мнение. Хватит уже террора, — проговорил Глеб, улыбнувшись.

А я вновь перевел разговор на тему, интересующую меня:

— Так что там у тебя, Глебушка, нового с исследованиями удивительных явлений?

Бокий ответил:

— Ну, что тебе сказать, Вяча? Нового за последнее время маловато узнали, но продолжаем исследовать гипноз и телепатию, пытаемся разобраться с причинами массовых галлюцинаций и коллективного психоза, работаем с необычными людьми, имеющими парапсихические таланты. И думаем над тем, как применять полученные данные в деятельности разведки и контрразведки. Ну и каталог тайных обществ и сектантов дополняем постоянно. А больших успехов нету.

— Но, ты же сказал мне, что чувствовать что-то необычное научился, — проговорил я.

— Так это другое. Чувствую я, например, что в тебе энергия появилась, которой раньше в тебе я не чувствовал. Вот это точно я могу сказать. Но, возможно, это просто связано с улучшением твоего здоровья. Я не знаю, откуда это в тебе.

— А помнишь, ты говорил мне, что один монах на Соловках напророчил, будто бы я изменю мир? — напомнил я.

— Так ведь умер он в эти выходные, — сказал Бокий.

— Отчего же? — поинтересовался я.

— От старости, наверное. Врачи сказали, что во время очередного припадка сердце у него остановилось, но, перед смертью он опять кричал, что Менжинского, мол, подменил Люцифер, — поведал Глеб.

— Это тот самый, который падший ангел? — переспросил я.

— Ну, на этот счет существует целая теософская дискуссия, — сказал Глеб. Глаза его загорелись. Видимо, тема интересовала его по-настоящему. И он продолжил:

— Например, есть такие теософы, которые считают, что раз Бог сильнее всех ангелов вместе взятых, то и миф о своей собственной непогрешимости навязал силой, а Люцифер возглавил протестное движение, оппозицию, к которой примкнула треть всех ангелов. И, если бы он был совсем уж не прав, то никто из ангелов просто не пошел бы за ним, чтобы разделить с ним наказание, когда Бог сослал Люцифера в ад. Иные утверждают, что Люцифер желал, чтобы люди получили свободу воли и действий, а не были бы и дальше некими «домашними животными Бога», которые обитали, отгороженные от мира в каком-то подобии зоопарка с названием «Рай». В зоопарке животных тоже, вроде бы, и кормят неплохо, и заботятся о них, но только свободы им не дают. За зверей все решают те, кто за ними присматривает и проводит над ними эксперименты. И тут вдруг Люцифер решил выпустить этих подопытных существ на волю. Ну, его и наказали, конечно же. Все эти предания о Люцифере и разные интерпретации на их основе уходят корнями в глубокую древность. Поклонение Люциферу существовало еще у гностиков, до христианства. Потом оно имело место, по мнению некоторых исследователей, у тех же тамплиеров, где главным в тайном пантеоне их ордена под именем Бафомета, отца мудрости, выступал все тот же замаскированный Люцифер. А уже после тамплиеров по Европе в начале Эпохи Возрождения распространилось тайное люциферианство, которое объявляло Люцифера владыкой мира людей. Розенкрейцеры, например, считали Люцифера покровителем внутреннего совершенствования человека, его эволюционирования в духовном плане. Ну и до нашего времени дошло, конечно, немало сект с похожими установками. Короче говоря, сколько существует в религиозном сознании Бог, столько же существует и его антипод.

— Иными словами, этот Люцифер представляет собой абсолютное зло. Он предводитель темных сил, дьявол, сатана и тому подобное. Не так ли? — констатировал я, подумав в этот момент о том, а не подселил ли меня в тело Менжинского именно этот самый мистический персонаж на самом деле? А что если тот умерший монах в своем пророчестве был прав?

Глеб взглянул на меня как-то странно, но ответил довольно подробно, в своем репертуаре:

— Ну, насчет зла тоже есть некие теософские критерии. Вон, например, у Гете доктор Фауст, желая заполучить вечную молодость, продал дьяволу душу. Да и множество подобных сказок существует. Ведь во все времена находятся люди, желающие получить долгую жизнь, тайные знания и добиться могущества. Вот они, по преданиям, душу свою и продают, не обращая внимания на то, что перед ними искуситель и губитель рода человеческого. Чем, собственно, дьявол и знаменит. И тут как раз кроется противоречие с мистической фигурой Люцифера, который, вроде бы, наоборот, хотел помочь людям, а не погубить их. И именно из-за этого своего желания дать людям свободу, он и вступил в конфликт с Богом. Потому я считаю, что Люцифер, дьявол и сатана — это все же разные персонажи мифологии. Например, дьявол переводится с греческого, как «разрушающий». А основателем современного Западного сатанизма в настоящее время признан англичанин Алистер Кроули, который написал «Книгу закона» в 1904 году, находясь в Египте. Он начинал с того, что в детстве отрывал головы голубям и высасывал из них кровь, а потом придумал множество ужасных обрядов. Вот тебе и зло в чистом виде.

И тут я не удержался, задав провокационный вопрос:

— А не кажется ли тебе, Глебушка, что и мы, чекисты, иногда переходим грань зла и добра?

Но, Бокий не смутился, ответив:

— Всякое бывает, конечно. Все люди несовершенны. Но, даже если мы совершаем порой ужасные ошибки, то делаем их не потому, что продались какому-то дьяволу, а из-за того, что хотим сделать наш мир лучше. То есть, в конечном итоге, мы действуем ради добра, даже если и расстреливаем врагов народа. Да, этому конкретному человеку, которого казним, мы причиняем зло, но делаем это лишь для того, чтобы спасти от деяний этого врага многих других.

— Иными словами, ты считаешь, что мы все-таки служим делу добра? — уточнил я.

Глеб воскликнул:

— Разумеется, Вяча! Ведь все наши усилия направлены на построение коммунизма, а это будет очень доброе общество, где человек человеку друг, товарищ и брат, и где все необходимое будут выдавать бесплатно!

Глава 9

При всей его тяге к мистике и оккультизму, Бокий все-таки