После последней фразы Мортена, по стоявшим за Викаром воинам, прошёлся неодобрительный ропот, сам же командир оставался спокоен.

– Я догадывался об этом, но это не меняет суть вещей и не даёт мне объяснения того, что ты будешь делать дальше.

– Я не хочу с тобой драться, – искренне признался Мортен, – и не желаю вам зла, но если хоть волосок падёт с головы этой девушки, я убью вас всех и принесу в жертву вашему богу.

– Что ж, тогда быть посему, – Викар вынул из ножен свой меч, – я вызываю тебя на бой, и пусть не один клинок не шелохнётся, пока кто-то из нас не падёт на землю.

***

Росшие вместе Викар и Мортен хорошо знали все недостатки друг друга, но поскольку они провели в тренировочных боях не один десяток часов, в настоящей схватке они были подобны двум волнам, что всё накатывали и накатывали друг на друга, разбиваясь об отлаженную до совершенства оборону. Но и волны могут уставать.

Непримиримая схватка продолжалась уже несколько десятков минут, пока Викар в одном выпаде вдруг не задел правый бок Мортена. Брызнула кровь, и, начинавший уставать от этого боя командир рингоров, решив воспользоваться случаем, ринулся вперёд и, нанося удар за ударом, почти выбил у своего оппонента меч из рук, как вдруг последний сделал то, чего никогда не делал на тренировочных боях – воспользовался хитростью. Отступая назад под натиском Викара, он улучил момент для того, чтобы подхватить один из острых камней, в изобилии лежавших по всему берегу, и со всей силы кинул его командиру в голову. Хороший бросок, немного удачи, и камень острым краем вонзился прямо Викару в глаз. Командир, так и не успев осознать что произошло, покинул этот мир.

Рингоры внимательно наблюдающие за ходом противостояния, едва Викар бездыханным повалился на землю, тут же пришли в движение. Решив, что с одиннадцатью сразу предатель точно не справится, они обнажили свои клинки и с зычным рёвом сорвались вперёд.

Глубоко выдохнув, измождённый долгой битвой Мортен, превозмогая боль в боку и сильную усталость в мышцах, поднял свой клинок. Он был готов принять смерть достойно, как вдруг шестеро из бежавших на него воинов резко, словно по мановению кукловода, взметнулись на несколько метров в воздух, а затем, с силой падающего с высоты града низринулись обратно на землю, вонзившись своими телами в сотни острых камней.

Ещё перед тем как он оглянулся, Мортен ощутил магию. Беатрис была вся окутана ей – богиня, ослепительно могущественная в её мерцающем ореоле. Мортен совсем забыл, что ещё ночью снял с неё кандалы, а это означало, что у них двоих появился шанс на победу. Открыв в себе второе дыхание, бывший рингор ринулся вперёд, как острый таран в городские ворота, врубившись в строй тех, кого ещё вчера называл своими братьями.

***

Её дыхание было тёплым. Уставшему, очумелому от запаха крови, израненному воину, ему нужно было только оно, такое успокаивающее, несущее с собой свет надежды на что-то хорошее.

Мортен смотрел вдаль. Сидя на берегу с лежавшей на его плече Беатрис, он ощущал себя одновременно убийцей и героем, предателем и спасителем, храбрецом и трусом. Чувства смешивались внутри его, изнурённого испытаниями последних дней, тела. В сонме клубящихся мыслей он понимал лишь одно – в живых на этом проклятом острове остались только они двое. Зацепившись за эту мысль, он решил определить для себя хорошо это или плохо, как вдруг где-то на границе горизонта промелькнул.

– Парус, – потревожив девушку, Мортен вскочил с места и принялся, напрягая глаза вглядываться вдаль, – там, на линии горизонта я отчётливо вижу белый парус.

– Как думаешь, это дааринги? – переведя свой взгляд к горизонту, вкрадчиво спросила Беатрис.

– Нет, точно не они. Мы никогда не плаваем в этих местах. На Байнерских островах нечем поживиться. Может быть это рыбаки или…

Он хотел сказать «торговцы» но слово застряло в горле, которое резко словно стянули стальными клещами. Не успев понять что происходит, Мортен упал на землю, хватаясь обеими руками за шею, а затем он вновь почувствовал магию. Подняв вверх свой, ничего не понимающий взгляд, он столкнулся с холодом, льдом и морозом, сочившимся из непроницаемых глаза той, кто ещё несколько минут назад смотрела на него с любовью.

– Ты прав, – сквозь сжатые зубы процедила девушка, – это рыбаки, наши рыбаки, которые любят закидывать сети в этих местах. Я надеялась на то, что они рано или поздно приплывут сюда, но не думала, что это случится так скоро. Но оно и к лучшему, можно закончить это тошнотворное представление.

Усмехнувшись, девушка пнула корчившегося от недостатка кислорода Мортена и покинула небольшой круг его обзора. Вскоре после этого он услышал, как она начала что-то тащить по камням.

– Времени у тебя осталось немного, – через несколько минут снова заговорила девушка, – но так уж и быть за то, что ты мне немало помог, я объясню тебе, что к чему. Видишь ли, во время вашего набега на нашу деревню, почти все её жители схватились за оружие. Мой младший брат был среди прочих. Он храбро сражался, а я как могла, старалась помогать ему. Убив четверых рингоров, я отвлеклась всего на минуту, пытаясь помочь другим нашим воинам и, после этого обернувшись к брату, увидела, как ты легко, словно соломинку срезаешь мечом его голову. После этого я уже не могла сражаться, поэтому меня и пленили, а наше маленькое войско разбили. И тогда я решила, что хоть ценой моей жизни, если нужно, но я отомщу.

Девушка замолчала, что-то тяжёлое и грузное протащилось по камням в сантиметрах от головы Мортена, который был близок к тому, чтобы потерять сознание, но последними крохами сил пытался держаться за жизнь. Глухой скрежет вскоре затих и Беатрис продолжила:

– Вы рингоры надеетесь, что сможете победить мага, надев на него свои рунические кандалы, но принёсшие обет безбрачия вы понятия не имеете что у женщин, которых вы именуете ведьмами, есть одно оружие, против которого вы бессильны, и нет, это не магия – это обольщение. Ты полностью сыграл свою роль в игре, правила которой я написала, будучи связанной и приткнутой к старику на этом берегу в ту ночь, когда ты оставил мне свой плащ. Но не переживай. Я дам тебе