связаться не было. Камеры, насколько я понял, были звукоизолированы, никаких звуков извне я не слышал. Сидел я там довольно долго. Честно говоря, несколько дней в такой камере, и могла бы крыша поехать. Потом дверь открылась, и здоровенный детина в черной маске, закрывшей нижнюю часть лица, без лишних слов выволок меня оттуда и куда-то потащил. Я попытался сопротивляться, но пара ударов в бок поубавили желание продолжать. Пока меня тащили, я сумел разглядеть эту часть корабля. Она была огромной. Этакий грузовой отсек, только вместо контейнеров все было в этих камерах для перевозки людей. У каждой был номер. Меня притащили в пустую комнату и бросили на пол. Комната чем-то напоминала место для допросов, как в полицейских участках, только эта была совсем пустая. Этот амбал швырнул меня и отошел к двери. Потом в комнату вошли еще двое. Один такой невысокого роста, в комбинезоне пилота темно-серого цвета. У него были шрамы от ожогов на лице, а один глаз светился фиолетовым, по ходу, это был имплант. И в сопровождении был еще один бугай, с голым торсом, длинной бородой, а волосы были заплетены в косу. Я подумал, что этот невысокий и был тот самый Кортес, о котором рассказывала Валькирия.
– Нет, это не он, – заключила Тесс. – По описанию это Лестер, один из его офицеров. Преданный пес, но туп, как пробка.
– Я и сам потом догадался. Хотя все называли его боссом. В общем, он начал меня расспрашивать. В основном вопросы были о Валькирии, о том, где экипаж, и где груз, который забрала Валькирия. Потом я понял, что этот их главарь сам не знал точно, о каком грузе идет речь, и что в нем. Тогда до меня и дошло, что это не Кортес, а кто-то из его приближенных. Поначалу я все отрицал, но, честно признаюсь, долго поиграть в героя мне не удалось. Сначала они начали меня колошматить, потом перешли на более изощренные методы. Били током… в общем… ребят, мне не очень хочется об этом рассказывать.
Джина пожалела Лео и положила ладонь ему на руку. Лео продолжил:
– В общем, слава Богу, что я действительно толком ничего не знал. Да, я признал, что Валькирия действительно в нашем экипаже, но больше мне рассказать было нечего. Хотя мне все-таки удалось соврать насчет того, что я на корабле был один, что вы успели улететь на шлюпке. Похоже, этот Лестер и правда был не шибко умен, он повелся, раз они не отправили никого на тот пассажирский лайнер. В общем, после этих допросов меня засунули обратно в камеру. Но там я провел не сказать, что долго. Сидя в ней, я почувствовал странное ощущение. Казалось, что меня как-то изнутри сначала растянули, потом скрутили… не знаю, сам себе я показался каким-то резиновым. Комната внезапно поменяла цвета, с одной стороны стала синеватой, с другой красноватой…
– Гиперпрыжок, – кивнул Алекс. – Так он и ощущается, а из-за эффекта Доплера окружение меняет цвета.
– Вот, по ходу, да, это было оно. Потому что через какие-то минуты мы были уже на Гигее. Пока я сидел в камере, мне удалось немного подкрутить мой коммуникатор. К сожалению, сам он был разбит, но антенна работала. Когда нас спустили с корабля, здесь уже не было никаких глушилок, и, постукивая по антенне, мне удалось отправить вам сигнал морзянкой, надеясь, что, может, Майки или Алекс сумеют его распознать. Дальше меня снова перевели в закрытое помещение и снова начали допрашивать. На этот раз я не видел того, кто со мной разговаривал, он говорил по громкой связи. В этот раз расспрашивали не только о Валькирии, они интересовались Странником и капитаном. И в этот раз физическими увечьями они не ограничились. Меня положили на стол и что-то вкололи. Дальше помню все очень смутно. Помню, что что-то говорил, возможно, им и удалось под наркотой развязать мне язык, но благо мне действительно нечего был сказать. Что было дальше, я не помню толком. Как-то оказался в этой лаборатории, видел нескольких ребят, которых привезли вместе со мной. Их засунули в эти капсулы. Видел ученых… все, как в тумане. Мне периодически снова вкалывали эту дрянь, и большую часть времени я спал. А потом уже божественным чудом оказался на Страннике. Поначалу даже показалось, что это все был сон, пока не увидел кучу синяков на теле. Вот, собственно, и вся история, ребята. Я просто не знаю, что бы со мной было, если бы вы меня не вытащили. Спасибо вам, друзья.
– Так, ну хватит лить сопли тут, – прервала его Тесс. – Морзянку, кстати, обнаружила я, скажи мне спасибо. Ясно, Кортес и Аттерсон ищут меня, братва. Вам больше нет смысла подставляться под удар. Высадите меня на Церере, прямо на станции Гефест. И можете забыть об этом.
– Я думаю, дело тут уже не только в Валькирии, – вставил свое слово Майк. – Лео упомянул, что на Гигее его допрашивали и о капитане. А на Гигее его, скорее, допрашивал сам Корнелиус, либо кто-то из его людей. Ведь по рассказам девчонок, он попал сначала к нему, а уже потом его перевезли к Бастарду. Значит, Корнелиуса мы тоже чем-то заинтересовали.
– Может, речь обо мне? – предположила Саманта. – Вы же выкрали меня у него.
– Не обольщайся, детка, – высказалась Тесс. – Корнелиус, конечно, не простил капитану твое вероломное похищение, но он не тот, кто будет из-за такой мелочи специально разыскивать кэпа.
– Я думаю, дело может быть в нашем корабле, – сказал Алекс. – У Кортеса на корабле гиперпривод. Вполне вероятно, Корнелиус смог-таки получить какую-то информацию и о нашем корабле, и о том, кем мы являемся… являлись. Очевидно, от нас ему при таком раскладе тоже что-то нужно. Хотя это странно, на Страннике не осталось ничего от тех былых времен. Так или иначе, Тесс, уже не первый раз всплывает информация о каком-то грузе, который ищет Корнелиус, и который, похоже, хранится где-то у тебя. Может, пора нам об этом рассказать?
– Хочу напомнить, Кэп, что именно благодаря незнанию, во многом, малыш Лео остался жив. Может быть, не стоит усугублять? Тем более, мне пора уже валить с этого корабля. А раз нас больше ничего не связывает, то и знать вам об этом не обязательно. Короче, ребята, скидывайте меня на Церере, мне тут с вами больше все равно делать нечего. Да и Лео давно мечтает от меня избавиться. А дальше уже сами решайте ваши проблемы с гиперприводами, межзвездными путешествиями и прочей фантастикой, она меня
