Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 117

Митрич корявым пальцем указал на медсестру, милостиво предоставляя ей изложить текст ультиматума.

— Я хочу, чтобы вы, во-первых извинились передо мной за свое сегодняшнее поведение, — недовольно повела носиком строптивая особа женского пола, — и за свое поведение — в прошлом, дав торжественную клятву больше не распускать свои руки.

— Ну…, — промычал неопределенно Чеботарев, косясь на полковника.

— Я бы на твоем месте, Айболит, принял бы все условия безоговорочной капитуляции, — произнес король, индифферентно закатывая к небу глаза.

— Это шантаж? — выпятил доктор губы.

— Ага. Вроде того, — кивнул Виттель.

— Ладно. Что еще вы хотите от меня, разбойники с большой дороги?

— Сначала выполните первое условие, — сдвинула бровки девушка.

— Ладно. Одолели. Вдвоем-то на одного, — продолжал бухтеть Чеботарев.

— Давай-давай, Григорич, не тяни время. Там уже у крыльца яблоку негде упасть. Меня дожидаются, — поторопил его Митрич.

— Ладно, черт с вами, сдаюсь. Маша…

— Мария Алексеевна, — поправила она его.

— Ну, да, Мария Алексеевна, прошу меня простить, я больше так не буду. Честное слово.

— Простить? — обратилась она к полковнику, как к посреднику.

— Валяй! Чего уж там? — махнул рукой старик.

— Прощаю, Андрей Григорьевич, — произнесла она тоном избалованной принцессы и сунула свою руку прибалдевшему слегка доктору прямо под нос, для поцелуя.

Тот верно истолковал этот жест, припадая к ручке губами.

— Эх! — сожалеюще огладил свои усы и бороду полковник. — Где мои семнадцать лет?! Черт возьми! Как бы я хотел оказаться сейчас на вашем месте, док!

— Так что вам мешает, Михаил Дмитриевич?! — повернулась она к нему и поднесла руку к его губам.

— Хосподи! Счастье-то какое! — взрыднул комендант, живо вскакивая со своего стула и истово приникая к ручке милостивой и милосердной красавицы.

Поцелуй получился долгим и смачным. Старинушке это явно понравилось, и он чмокнул ее ручку вдругорядь, затем еще и уже чуть повыше. Неизвестно, как высоко он добрался бы в следующий раз, если бы не окрик доктора, который уже корчился и задыхался от смеха:

— Х-хватит! Ум-моляю, прекратите! Я же сейчас п-помру, прямо здесь!

Девушку, кажется, тоже начинал разбирать смех:

— А вы, оказывается, Михаил Дмитрич, еще тот хват! Есть значит еще порох в пороховнице?!

— А то! И порох в пороховнице и ягоды в ягодицах! — подбоченился полковник, отрываясь от ручки.

— Вот, я все бабе Фиме скажу! Не боитесь?! — сквозь смех поинтересовалась она.

— Ей не привыкать! — по-гусарски попробовал подкрутить ус старик. — Это я сейчас смирный такой, а в молодости-то… у-у-у! Куда там до меня поручику Ржевскому!

— Ну, все-все, хватит уже! Совсем вы меня уморили своим провинциальным комедиантством, — спустил с небес на землю эту парочку голос доктора.

Впрочем, все и так понимали, что вся предыдущая сцена была сплошным лицедейством.

— Андрей Григорич, миленький, ну разрешите мне после работы сбегать и сделать ей и малышу эту вакцину? — умоляющим голосом обратилась она к Чеботареву. — Я нисколечко не боюсь. Я уже ходила к Михал Дмитричу и кормила медведицу. Она меня уже знает.

— Нет, Маша, — уже посерьезнев, покачал тот головой. — Дело тут вовсе не в моей вредности.

— А в чем? — в один голос спросили полковник и прапорщик.

— А в том, Маша, что, собираясь на будущий год поступать в мединститут, ты не учла двух простых вещей.

— Каких? — округлила глаза девушка.

— Во-первых, зверь всю жизнь прожил в диких и далеких от человека условиях. А значит, вообще не имеет никакого иммунитета к людским заболеваниям. А ты ему сейчас, по своей наивности пытаешься вколоть сыворотку ослабленного аденовируса. Ты представляешь, что с ним будет? Он может просто умереть на следующий день после вакцинации, не справившись с заболеванием, с которым ранее никогда не сталкивался.

— Ой, мамочки! — прикрыла она ладошкой рот.

— А вторая вещь? — спросил озабоченно Митрич, внутренне осознавая свое поражение.

— Ты, Маша, собственно говоря, куда планировала ее колоть?

— То есть? — не сразу поняла медсестричка. Но полковник понял врача сразу и поскучнел еще больше.

— Он говорит, в какое место ты бы стала делать ей прививку? — пояснил Митрич мысль заведующего.

— Как и положено — в мышечную ткань, — опять не поняла Маша.

— Да ты сначала доберись до нее! — фыркнул доктор. — У нее шерсть с подшерстком, да еще и сантиметров 15 жира, благодаря стараниям нашего главы администрации. У нас даже иголок подходящей длины для этого нет.

— А как же тогда стреляют в медведей-шатунов снотворными ампулами? — попробовала найти последний выход из создавшегося положения девушка. — В гарнизоне ведь имеются и такие ружья, и такие патроны.

— В них стреляют специально заряженными на заводе патронами, — поморщился врач, — а ты попробуй в домашних условиях, сначала разобрать такой патрон, а затем снова снарядить его, но уже вакциной, вместо снотворного.

— Что же делать, тогда? — в ее глазах затаился страх и боль за медведицу и ее медвежонка.

— Ничего не делать, — пожал плечами доктор. — Самым лучшим выходом для них обоих, будет радикальное снижение контактов с внешним человеческим миром, ибо в ближайший месяц мы все, вакцинированные, будем представлять для нее реальную угрозу жизни.

Митрич засопел носом, явно пребывая в расстроенных чувствах. Планируемая им операция по спасению питомицы, к которой он успел всерьез привязаться, терпела крах и грозила обернуться полным конфузом.

— И не сопите в бороду, Михал Дмитрич, — обернулся к нему Чеботарев. — Это, прежде всего, касается вас. Если хотите уберечь свою косолапую пассию, то вам, волей неволей, придется надеть, как вы давеча выразились, «намордник». Нате, вот, — он сделал шаг в сторону и открыл дверцу медицинского шкафчика со стеклянными дверцами, где цапнул из кучи какого-то медицинского барахла, стопку масок и не глядя протянул руку за спину.

— Благодарствую, — прогудел в бороду Митрич, принимая нежданное подношение.

— Ладно, Михал Дмитрич, ступайте, да кликните там следующего. Чувствую, что день сегодня будет насыщенным и наряженным.

— Ну, бывайте, здоровы: ты док, и ты, краса-девица, — приложил руку к сердцу полковник и захромал к выходу.

II.

Все два месяца, после крайне неприятного инцидента с комендантом поселка, Арнольд Шептицкий пребывал в состоянии тревожного ожидания разворота дальнейших событий. Напуганный до полусмерти своим непосредственным начальством о последствиях разбирательства с военным комендантом, он уже всерьез обдумывал мысль о смене своей дислокации любыми доступными способами, вплоть до рапорта об отставке. Однако неожиданная встреча с агентом иностранных спецслужб в корне изменила все его дальнейшие планы. Этот молодой человек, по-своему был очень неглупым субъектом и потому отчетливо осознавал про себя, что после совершения акции своих кураторов, оставаться ему здесь будет практически невозможным

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 117