На этот раз демон не подавал признаков жизни. Может, в режиме «ночного зрения» морды выглядела не столь впечатляюще и Стриж достал из кармана магическую «зажигалку». В неверном свете сверкнуло золото чешуи.

Тишина. Демон молчал.

Помня, чем тут может кончиться прикосновение к золоту, Лёха стукнул по морде рептилии ножом. Раздался характерный металлический стук. Стоило приблизить огонёк ближе к чешуе, как стали видны мелкие царапины. Металл и позолота. Имитация.

Демон молчал.

— Ты там сдох, что ли? — буркнул Лёха, озираясь.

И в этот миг до него дошло, что он больше не слышит демона. Совсем. До этого тварь в голове не затыкалась, просто снижала уровень шума до терпимого. А сейчас — мёртвая тишина.

Неужели и правда сдох?

Мысль особой радости не вызвала. В последнее время преимуществ «квартирант» дарил больше, чем бед. Да и ходить остаток жизни с рожей Феба… Но сейчас это меньшая из проблем. Куда важнее эту самую рожу вместе с остальным организмом эвакуировать отсюда в безопасное место. А там уже найти Мию и Лауру, благо направление к последней он всё ещё чувствовал.

Выбравшись из зала, который в любую минуту мог превратиться в смертельную ловушку, Стриж с деловым видом сбежал вниз по лестнице, держа оружие наготове. Сейчас у него лицо хозяйского сына. Пока есть время и труп Феба не нашли — надо воспользоваться. Пусть слуги видят встревоженного молодого господина, готового отражать нападение на дом.

Так и получилось: едва Стриж спустился на один пролёт вниз по лестнице, как к нему, бряцая железом, кинулись трое до зубов вооружённых молодчиков.

— Охранять темницу, никого не пускать! — подражая басу Феба, приказал Стриж.

Мордовороты дружно развернулись и кинулись к подвалу. Лёха облегчённо выдохнул. Как оказалось — зря.

— Что происходит? — услышал он властный бас этажом ниже.

— Ваша светлость… — торопливо зачастил чей-то голос. — Майлз убит…

Стриж услышал характерный лязг доспехов и топот ног, обутых в тяжёлые сапоги.

Граф Гарм, чтоб он сдох, собственной персоной. Да ещё и с вооружённой свитой. Будь он один — может Лёха и рискнул бы подобраться под личиной сына и убить говнюка раньше, чем тот сообразит в чём дело. Может даже ему бы удалось уволочь тело наверх, спрятать среди трофеев, а самому выбраться в графском облике и одежде. Но охрана…

Опытные бойцы нашпигуют его железом так быстро, что вряд ли даже демон справится с восстановлением. Если он вообще возьмётся за лечение.

Просто пройти мимо — тоже не вариант. Если даже Гарм в суете поднявшейся тревоги не заметит, что у его сына изменился язык тела, то совершенно точно подзовёт к себе и спросит что там с девчонкой Кречетов. И тут Лёхе конец. Вряд ли граф был настолько дерьмовым отцом, чтобы не заметить, что у Феба изменился голос. И без этого Стриж слишком плохо говорил на местный манер, чтобы не вызвать подозрений.

Развернувшись, Лёха рванул на второй этаж, на ходу слегка оцарапав ладонь ножом. Забежав в первую попавшуюся дверь, он огляделся. Чья-то спальня, судя по кровати с балдахином — далеко не последнего человека в этом доме. Как бы не его покойной светлости Феба.

Лёха бросил взгляд на ладонь. Царапина кровоточила, и не думая заживать.

Гребанный демон!

— Его светлось Феб убит! — резанул по ушам чей-то крик.

Тут же крик подхватило ещё несколько глоток. Лёха метнулся к окну и от души хватанул кулаком по подоконнику: вместо нормальных створок здесь стояли четыре вертикальные узкие, в которые и кошке не протиснуться. А внизу уже какой-то грёбаный доброхот орал, указывая, куда побежал человек, «похожий на его светлость».

— Сука! — сквозь зубы прошипел Стриж.

Теперь лицо, которое знала каждая собака в этом особняке, стало помехой.

— Проснись, баба ты истеричная! — тихо рычал Лёха, ища выход. — Сделай мне другую рожу, утырок ты малохольный!

Ничего. Ни боли трансформации, ни воплей демона в голове.

— От инфаркта, что ли, сдох? — спросил сам себя Лёха, осторожно выглядывая из комнаты.

— Проверить путевой зал и двор! — услышал он голос Гарма-старшего.

По лестнице тотчас затопотало множество ног. Лёха бесшумно прикрыл дверь, дождался, пока враг пробежит на третий этаж и осторожно вылез и комнаты.

Внизу стало тише — часть преследователей выбежала во двор. Нужно ловить момент, пока первый этаж пуст. Сейчас самое безопасное место — этот самый цейхгауз. Вряд ли до окончания поисков туда ещё кто-то сунется.

Лёха сбежал вниз. Выглянул в коридор и, убедившись, что он пуст, побежал в том направлении, куда бежала за оружием прислуга.

Как он и надеялся, оружейная комната была пуста.

Ночное зрение помогло рассмотреть стойки для оружия — сейчас пустые, — и полки с различными предметами местного воинского обихода.

Особенно Стрижа заинтересовала аккуратно свёрнутая верёвочная лестница с крюками на конце. То, что ему сейчас нужно, чтобы перебраться через стену особняка. Главное — до неё добраться.

А с этим как раз проблема: судя по долетающим со двора звукам, поиски входят в самую активную фазу. Сейчас обшарят двор и всей оравой примутся шерстить особняк, заглядывая во все углы и щели так, что даже тараканам не укрыться.

Лёха схватил лестницу и выбежал из оружейки. Ему нужен чёрный вход — не через парадный же загружают продовольствие на кухню.

Выскочив в коридор, Стриж нос к носу столкнулся с пожилым мужчиной в ливрее. В руках тот сжимал короткое копьё с широким листообразным наконечником.

Увидев Стрижа, слуга заорал, как будто его режут и попытался пырнуть Лёху. Стриж едва успел перехватить древко и ткнул врага в живот.

Крик сменился хрипом. Слуга уронил копьё и, ухватившись руками за рану, сполз по стене на пол.

— Гадство! — выругался Стриж, слыша, как во дворе и наверху разом зазвучали команды бежать на крик.

Подхватив уроненную лестницу, Лёха опрометью кинулся в боковой коридор. Если он верно понял планировку особняка — кухня должна быть где-то там, в противоположном от цейхгауза крыле.

Чуткий слух уловил шум впереди. Стриж огляделся в поисках укрытия. Нету — узкий коридор был пуст. И тут его осенило. Подёргав руками штору и убедившись, что она выдержит его вес, Лёха зажал саблю в зубы, кошкой вскарабкался под потолок и повис там, сжавшись в комок. Тёмная одежда неплохо маскировала его в темноте, а люди не