В коридоре снова заскрипели шаги. Я резко сжал кулак — сигнал Ананси. Паук замер, скрыв свою энергию и став прозрачным.

— … а потом она говорит: «Да это же голимый фальшак!» — хриплый хохот.

— Ну и? — второй голос, вялый.

— Ну, я ей врежь по роже!

— Красава!

— Ну а то!

— О, это же того пацана!

Шаги приблизились, замерли у двери. Я притворился потерявшим сознание, разжав челюсти и откинув назад голову. Однако парочка пришла не по мою душу. Просто остановилась, щелкнула какой-то задвижкой и закрытые глаза уловили пробившийся сквозь смотровую щель луч света.

— А знаешь, что с этим будет?

— Откуда? Нам такое не говорили, не говорят и никогда не скажут. Если бы эта гребаная крепость не требовала столько внимания и ухода, нас бы сюда и вовсе не притащили.

— Ну, так-то да, но твой старшой ведь…

— Не говори о том, чего не знаешь! Может быть он до сих пор мой старшой только потому, что я не болтаю херни, об этом не думал?

— Ладно-ладно, извини. Просто интересно, зачем им мог понадобиться калека.

— Хрен его знает.

— Может быть у него самого спросим?

— Совсем сдурел?

— А что? Замки тут такие примитивные, что ключи по факту универсальные. Подергать посильнее — и откроется!

— Если ищешь оригинальный способ самоубиться — меня за собой не тащи. И вообще, им вроде как заинтересовалась верхушка, так что, возможно, он тут ненадолго.

— Ну вот, а говорил не болтаешь!

— Ой, пошел ты. Все, я валю. Хочешь с ним поболтать — вперед, только потом на меня даже не смотри.

Шаги одного начали удаляться. Второй, судя по всему, несколько секунд простоял в раздумьях, а потом захлопнул смотровое окошечко и побежал за товарищем.

— Эй! Ну погоди, я же просто пошутил!

Я снова остался один. Верхушка, да?

* * *

На следующий день, или по крайней мере после моего сна, меня снова вытащили из камеры и вернули в пыточную. На этот раз палач уже был более конкретен:

— Мы с тобой отлично повеселились, дружочек, — произнес он, снова берясь за кусачки. — Но начальство требует результатов. Так что, как бы мне ни хотелось продолжить с тобой играть, давай все-таки перейдем к делу. Меня интересует один простой вопрос: как ты можешь использовать Поток с искалеченными ногами?

Ну естественно. Мой богатый внутренний мир, похоже, никого в этом мире не интересует.

— Секретного ингредиента нет, — улыбнулся я, — достаточно просто поверить в себя и все получится!

— Еще хватает сил шутить? — ухмыльнулся в ответ палач. — Ничего, это ненадолго. А даже если надолго… мне же лучше, понимаешь?

— У тебя вроде как сроки, нет?

— Сроки, мой дорогой, — он сжал кусачками ноготь на левой, пока не тронутой руке, и начал плавно выдирать пластинку. — Это понятие растяжимое.

Общее истощение сделало меня куда менее стойким. Хотя раскрывать свои секреты я пока даже близко не был готов, стоически молчать уже не получалось.

Захрипев до рези в горле, я дождался, когда ублюдок закончит с первым ногтем.

— Давай проверим… — говорить нормально удавалось с большим трудом. — Что закончится быстрее: терпение мое или твоего начальства?

— Надеешься на что-то, да? — хмыкнул палач, откладывая кусачки. — На помощь? Спасение? Своих товарищей? Думаешь: «Мне больно, но все, что нужно — это лишь потерпеть. А когда меня отсюда вытащат, все сломанные кости и вырванные ногти рано или поздно восстановятся!»? Видел таких, и немало. Вы не сломаетесь, пока не поймете, что отказ от сотрудничества будет означать, что вся ваша дальнейшая жизнь, даже если она будет долгой, пройдет в отчаянии. Давай-ка попробуем кое-что.

Он положил кусачки, схватил нож и приставил его к моему глазу. Лезвие блеснуло в тусклом свете факелов, я почувствовал холод металла своим веком. Палач дышал тяжело, слюна капала с его перекошенной ухмылки.

— Продолжишь молчать — и станешьь не только калекой, но и слепцом! — прошипел он, и его пальцы впились в мой лоб, прижимая голову к столу.

Я сглотнул. Все, молчать было больше нельзя. Я не мог позволить вот так просто лишить себя зрения. Нужно было показать видимость согласия и сотрудничества, дав себе отсрочку для побега.

И я уже собирался открыть рот, но в этот момент дверь с грохотом распахнулась.

— СТОП!

Палач отшатнулся, с неудовольствием глядя на вторженца.

Я приподнял голову. В проеме застыла фигура в аккуратном костюме незнакомого мне кроя.

— Приказ о переводе пленника на центральную базу, — он показал палачу бумагу. — Немедленно.

Вы что, ослепли⁈ — палач ткнул грязным пальцем в мою сторону. — Еще полчаса, и я вырву у него все тайны!

Мужчина сделал шаг вперед. Лампа над головой бросила тень на его лицо, оставив видимыми только тонкие губы. Он наклонился к палачу, и его шепот прозвучал отчетливо даже в моем полуобморочном состоянии:

— Хочешь с Гаркотом это обсудить?

Словно по мановению волшебной палочки, палач побледнел. Его жирные пальцы разжались, и нож со звоном упал на бетон. Я видел, как дрожь пробежала по его спине — сначала мелкая, потом судорожная, будто его били током.

— Я… я просто выполнял… — он заикался, отступая к стене.

— Молчать. — мужчина даже не повысил голос. — Отвяжите его. И приведите в человеческий вид. Выезжаем через полчаса.

Ко мне бросились двое охранников. Их грубые руки принялись ослаблять ремни, сковывающие мои запястья.

Боль пронзила тело, когда кровь снова хлынула в онемевшие конечности. Я укусил губу, чтобы не застонать — не дам им этого удовольствия.

— Вы даже не представляете, что испортили, — палач все еще бормотал, но уже без прежней уверенности. — Он почти сломался, я видел это в его глазах…

Мужчина резко повернулся к нему. Было в этом движении что-то змеиное.

— Ваше мнение, Брайт, никого не интересует. Особенно после инцидента с последним пленником. — Он сделал паузу, давая словам проникнуть глубже.

Палач сглотнул так громко, что это было слышно даже через мой звон в ушах. Его рука непроизвольно потянулась к шее, будто проверяя, на месте ли голова.

Меня грубо стащили со стола. Сквозь пелену боли я отметил про себя: имя «Гаркот» действует лучше любого оружия. Интересно, увижу ли я этого человека? Или, может быть, мне стоит надеяться на обратное?

Конвоиры притащили меня за подмышки обратно в камеру. Правда, уже в другую. Тот же каменный мешок, но голый камень сменил тонкий матрас, в углу стояло ведро с водой и даже — о чудо — лежала сложенная одежда. Чистая.

— Посторожнее с ним! — раздался из-за спины голос мужчины. — Приказано доставить в