И не случится ли так, что дядя Игнат раскусит меня, как только увидит. И озадачится мыслью — а кто это вернулся в замок под видом его воспитанника? И затеет обряд изгнания бесов. А о последствиях оного лучше и не думать! В любом случае мне не поздоровится. Мог ли опять сослаться на падение, удар головой и потерю памяти? С моими академическими однокашниками это прокатило. Я невольно почесал спину, где меж лопаток мирно дремало изображение грифона. Мой родовой знак спал. Возможно само наличие его на моей шкуре станет подтверждением, что я не какой-нибудь там самозванец или оборотень. Подобные родовые символы подделать в принципе невозможно. И знающий человек сразу определит его подлинность. А Игнат был очень знающим.

Через некоторое время ко мне на палубу поднялся вездесущий сержант Корнедуб. Усмехнувшись в усы, он подошел ко мне и похлопал по плечу.

— Иногда дом это единственное, что остаётся у человека, — изрек он. — А дом может быть везде, главное, чтоб тебя в нем ждали. Для некоторых домом становится Орден. А кто-то и всю оставшуюся жизнь в сиротах ходит. Тебе, считай, повезло. У тебя не только дом, но и история, имя!

— Вот уже почти сто лет, как тщательно втаптываемое в грязь всеми сведущими в Империи людьми, — невесело усмехнулся я, вызвав понимающий оскал ветерана стражи.

— Это точно. Супротив общества не попрёшь. Хотя всякое бывало, всякое… Ты это, Игнату привет передавай. Несколько месяцев его уже не видел. Или он стал меньше в Лютоград заглядывать, или дорожки наши всё никак не сходятся…

Я, повернувшись к Корнедубу, поинтересовался:

— А разве «Икар» не станет приземляться? Или для него в замке тесновато будет?

Сержант сплюнул за борт и пробурчал:

— Вот балда… Для корабля класса рейдера в замке Бестужевых есть специальная причальная башня, если ты забыл! Какие тут проблемы? Но каждый спуск и подъем пожирает остатки сил нашей энергоустановки. Вот капитан и запретил лишние движения. Спустим тебя во внутренний двор на лине, и всех делов. А хошь, дам пинка и так приземлишься?

Последние слова Корнедуб произнёс с затаённой надеждой. Я негромко рассмеялся и, вспомнив, уточнил:

— Кстати, на счёт колдуна… Вам поверили?

— А то, — односложно ответил сержант, вцепившись пальцами в перила ограждения и уставившись вдаль. — Да то не твоя забота, малец. Ты, считай, уже дома. Смотри!

Но и без его окрика я уже увидел то, что ожидал все последние часы. Жаждал узреть и подспудно боялся. Мой дом. Старинное родовое гнездо, крепость герцогов Бестужевых. Древний замок, раскинувшийся на выступающем подобно корабельному килю утёсу. Чёрный замок без знамен и штандартов. Словно вздымающийся вверх каменный кулак, вызов всем обстоятельствам и всему миру.

Я выдохнул, изо всех сил напрягая глаза. Замок все нарастал и приближался. Совсем скоро!

Наш корабль, натужно жужжа отдававшими последние силы движителями, завис над внутренним двором поместья, на высоте примерно пятидесяти метров, бросая на раскинувшееся внизу подворье густую предвечернюю тень. Казалось, исцарапанное и обцелованное всеми ветками брюхо корабля вот-вот зацепит одну из островерхих башен замка. Но рулевой своё дело знал туго, ловко удерживая судно и балансируя на воздушных потоках.

Я спустился в десантный отсек, одетый как во время вылазки в туннели, с тощим мешком нехитрых пожиток за спиной. Капитан Кречет лично пристегнул страховочный трос к моей портупее и проверил исправность лебёдки. Тут же оказался сержант Корнедуб, с любопытством заглядывая в открытый люк.

— Что-то не вижу я особого ажиотажу, — протянул он. — Никто даже не соизволил выскочить во двор. Хотя в окнах вроде и мелькнул кто. Мда… При Алексашке, царствие ему небесное, такого не бывало. А тут приходи и бери голыми руками!

— Слова-то какие знаешь, старый ты конь, — пробурчал Кречет, ещё раз придирчиво осмотрев трос. — Ажиотажу… И слепому понятно, что мы свои. Нас то ещё, поди, издалека рассмотрели. Так к чему лишний переполох поднимать, да и кому? Счас в поместье нашего везунчика совсем негусто. Или ты ждал, что его ковровой дорожкой и пышными букетами встречать будут?

— Не его, а нас, — не унимался Корнедуб.

— Да ну тебя козе в трещину, Федька, задрал уже! Ну всё, рядовой, считай, что твоя увольнительная началась. Чтоб ровно через неделю был в Цитадели. Опоздаешь хоть на один день, лично явлюсь за тобой и пинками погоню пешком всю дорогу до Лютограда. Понял?

— Так точно, господин капитан!

Поморщившись от моего голоса, Кречет потянул за рычаг лебёдки, а я, махнув им напоследок, ступил в развёрнутую под ногами пустоту. И вновь ощутил уже знакомое чувство свободного падения. За мной с негромким визгом разматывался трос, а я, придерживая его затянутыми в перчатки руками, неторопливо спускался вниз, к раскинувшемуся подо мной замощенному растрескавшейся брусчаткой внутреннему двору. Вскоре я оказался как будто стиснут со всех сторон башнями, могучими стенами, древним камнем, а потом мои ноги, спружинив, коснулись земли и я торопливо отстегнул карабин. Втянув трос, «Икар» медленно набрал высоту и полетел прочь, далее на восток. А я… А я, снедаемый жадным нетерпением и любопытством, с резко вспотевшими ладонями, повернулся к выходящей во внутренний двор двери, на вид очень крепкой, окованной железом, с массивным врезным замком. Возвышающиеся вокруг стены погрузили меня в колодезную прохладу, заслоняя от скатывающегося к горизонту летнего солнца.

Вот я и дома. И, более не раздумывая, уверенно, с трудом сдерживая порыв сорваться на бег, зашагал к двери. Я представил, как выгляжу со стороны. Высокая широкоплечая фигура, затянутая в кожу и кольчугу, с мечом и кинжалом на поясе и мешком за спиной. На коротко остриженную голову наброшен капюшон, из-под которого настороженно зыркают стальные глаза. Худощавое, словно вытесанное из камня, небритое лицо, пружинящая лёгкая походка бывалого путешественника. Что обо мне подумали те, кто наверняка видел через окна замка, как я опускаюсь вниз? Узнали или нет? Насколько сильно изменился покинувший кров два года назад наследник Бестужевых? Сейчас узнаю.

Взявшись за массивную бронзовую ручку двери, потянул её на себя, тут же поразившись толщине полотна, после чего переступил через порог, прикрыв дверь за собой. Я оказался в небольшом зале, с каменным полом и