Когда солдат подошел к Антону и Седокову, он стал что — то говорить по — английски.

— Чего он хочет? — спросил Леонид Антона. — Ты понимаешь, хоть немного, по — ихнему?

— Немного понимаю. Он благодарит нас за спасение, и просит взять его с собой.

— Ни фига себе! Зачем нам нужен этот амер? Пусть валит в одиночку, куда хочет. Только винтовку отдай! А то пальнешь еще в спину — с этими словами Леонид забрал у американца винтовку. — А теперь, иди на хрен отсюда! Гоу, гоу!

Но американец замотал головой.

Антон с Леонидом быстро зашагали к опушке.

Американец молча двинулся за ними.

— Вот привязался — ругнулся Леонид, оглянувшись. — Идем быстрее, может, отстанет.

— Да не ругайся ты, Ленька! — Антон забросил автомат за спину. — А мы сами то, теперь кто? Как волки, опять бежим в тайгу. И он такой же, как мы.

Седоков остановился:

— Ну, и что теперь с ним делать? Усыновить его, что — ли?! Вечно ты придумываешь для нас проблемы.

— Давай, заберем его с собой, хотя бы до тайги. А там — пусть сам выживает — немного подумав, ответил Антон.

— Ты просто больной, Док! Ладно, забираем его, и быстрее уносим ноги с открытого места — буркнул недовольно Леонид.

Они вернулись за американцем, подхватили его с двух сторон под плечи, и быстро пошли к лесу.

Вскоре, зеленое море тайги скрыло в своих глубинах этих трех, таких разных людей, уходящих от войны. Как им казалось, от чужой войны.

Они не видели блеска оптики биноклей и прицелов снайперских винтовок, сопровождавших издалека каждый их шаг.

А приказа на открытие огня для уничтожения беглецов, так и не последовало. Но, в радиоэфире, на разных волнах и на разных языках, прозвучали другие приказы.

Война, просто так, не отпускает никого и никогда.