– Есть цветы, которые расцветают вопреки времени. Даже зимой. Главное, чтобы рядом был тот, кто их согреет.

Её плечи едва заметно дрогнули, будто она почувствовала, что он видит сквозь все её внешние маски. Но Соль Хва тут же вернула разговор в безопасное русло, бросив взгляд на дальнюю аллею, где стояли стражники:

– А если зима окажется слишком суровой, даже самые стойкие побеги могут замёрзнуть. Тогда нужен кто-то, кто принесёт весну раньше срока.

Андрей чуть усмехнулся, но в его глазах это была уже не игра, а обещание:

– Иногда весну приходится отвоёвывать.

И в эту секунду они оба знали, что сказанное ими относится и к войнам между домами, и к тому, что происходило между ними – здесь, в этом саду, лицом к лицу, без пергамента и печатей, но с той же двойной вязью смыслов, которую они умели читать только вдвоём.

Они дошли до края сада, где аллея из белых слив смыкалась над узкой каменной дорожкой, отбрасывая на лица прохладную тень. Запах цветков был почти слишком сладким, и Андрей почувствовал, что воздух стал гуще – или, возможно, просто их разговор начал тяжелей давить на плечи.

Соль Хва остановилась у каменной скамьи, коснулась рукой холодной спинки, но садиться не стала. Она смотрела на него чуть иначе – не как на союзника, с которым ведёт тонкую игру смыслов, а как на человека, который способен одним словом или выбором перечеркнуть всё, что она выстраивала годами.

– Ты ведь понимаешь, – начала она, мягко, но без привычных витков дипломатии, – что слухи не всегда просто слухи. Они начинают жить своей жизнью, даже если мы оба знаем, что это… пока не более чем игра.

Андрей задержал взгляд на её лице. Он заметил, что её пальцы, всегда безукоризненно спокойные, чуть напряглись, будто сжимали невидимую ткань.

– Слухи можно направлять. – Ответил он ровно, но в голосе уже было что-то от того, что в письмах можно спрятать, а в устном разговоре – лишь приглушить. – Иногда их даже выгодно подпитывать.

– Иногда. – Тихо согласилась она. – Но не тогда, когда кто-то использует их, чтобы увести тебя туда, где тебе уже не дадут выбора.

Эта фраза уже не была частью игры. Она прозвучала как предупреждение, но и как личная мольба – слишком личная для того, чтобы они могли притвориться, что говорят только о политике.

– И что ты предлагаешь? – Он сделал шаг ближе, и в узкой тени слива расстояние между ними стало почти невидимым.

– Предлагаю… – Она выдержала паузу. – Перестать играть в переписку и формальные визиты. Либо мы делаем этот шаг вместе, либо нас сделают поодиночке.

Андрей понимал, что она говорит о политике. Но тон, взгляд, дыхание между словами намекали, что речь и о другом выборе – куда более опасном.

Между ними повисла тишина, насыщенная чем-то, что они оба старались не назвать.

В тягучей тишине, когда слова уже стали опаснее молчания, между ними повисло то самое хрупкое равновесие, которое либо рушится, либо превращается в нечто совсем иное.

Андрей смотрел на Соль Хва чуть дольше, чем позволяли правила вежливости. Она, поймав этот взгляд, едва заметно отвела глаза – но в глубине их проскользнуло нечто такое, что могло стать признанием или вызовом.

Всё зависело от следующей фразы. Она вдохнула, готовясь… Он чуть подался вперёд, будто собирался ответить…

– Госпожа! Господин! – Резкий голос прорезал воздух, как хлыст. Из-за живой изгороди, нарушая умиротворённую геометрию сада, выбежал молодой слуга в тёмно-зелёном кафтане с вышитым знаком семьи Хваджон. Его лицо было белым, как лист рисовой бумаги, и дыхание сбивалось от бега.

– Срочная весть! – Он быстро склонился, но голос всё равно дрожал. – На северо-западе, близ Пограничных Пустошей, обнаружен разлом… Прорыв… – он запнулся, осознавая, в чьём присутствии говорит, но уже было поздно. – Армия демонов… во главе с демоном-князем…

Ветер, словно почуяв смысл этих слов, хлестнул по ветвям сосен, заставив их застонать. Соль Хва мгновенно собралась, словно на неё надели невидимую броню – взгляд стал острым, движения резкими. Андрей медленно выпрямился, всё ещё глядя на неё, и в его глазах, поверх спокойной маски, промелькнул холодный расчёт.

– Это война. – Тихо сказала она, и в её голосе не было ни тени сомнений. И их недосказанность, готовая прорваться, теперь смешалась с новым, куда более опасным подтекстом. То, что ещё минуту назад было личным, теперь неотвратимо переплеталось с судьбой целого мира.

В одно короткое мгновение их взгляды изменились – словно кто-то сорвал тонкий покров, скрывавший настоящую сущность обоих. Ещё миг назад в саду витала тихая, почти личная интонация, сквозь которую просачивался осторожный флирт и намёки. Теперь же в глазах Соль Хва вспыхнул холодный, собранный огонь – тот самый, который заставлял подчинённых беспрекословно исполнять её приказы в боевых кампаниях.

Андрей же будто выпрямился внутренне, вся мягкость его манеры улетучилась, уступив место чёткой, выверенной собранности. Они уже не были мужчиной и женщиной, у которых под кожей тянется сеть недосказанных чувств. Теперь перед миром стояли два стратега.

– Демон – князь, значит… – Тихо, но отчётливо произнесла Соль Хва, и её пальцы, чуть дрожавшие от прежнего разговора, теперь сжались в кулак. – Если такая тварь сама ведёт прорыв, значит, это не диверсия. Это начало вторжения.

– Нижний мир не поднимает армии ради демонстрации силы. – Отрезал Андрей, в голосе его исчезли все мягкие оттенки. – Они хотят закрепиться. Значит, место прорыва ключевое.

Она кивнула, и между ними уже прокладывались линии возможных сценариев. Куда демоны могут ударить… Какие силы будут брошены… Чьи ресурсы можно привлечь… Всё то, что секунду назад казалось бесконечно далёким от их тихого разговора среди цветущих деревьев, теперь захлёстывало их полностью.

Внутри оставалось понимание того, что они оба умеют мгновенно выбрасывать личное за борт, когда мир готов рухнуть. Но это не отменяло того, что всё недосказанное теперь стало ещё опаснее – ведь в условиях войны любое чувство может превратиться в оружие.

Они шли быстро, почти синхронно, шаг в шаг. Каменная дорожка сада уводила их к внутренним залам, где уже суетились гонцы и слуги, но пока ещё никто не осмеливался заговорить с ними напрямую. Ветер шевелил листья, и их прежние мягкие улыбки, оттенённые полунамёками, исчезли без следа.

– Если демоны действительно двинулись целой армией, – голос Андрея стал ровным и глухим, – у нас есть… Четыре дня, максимум пять. Потом их передовые отряды закрепятся, и прорвать их линию обороны будет сложно.

– Три… – Тут же поправила его Соль Хва, даже не