Загудел аварийный автомат, предупреждающий о разгерметезации.

С тихим лязгом плита люка начала отодвигаться на мощных рычагах верхней аппарели. Если бы тамбур был обесточен, явилась мимолётная мысль, пришлось бы помучиться, открывая люк руками.

В тамбур ворвался жаркий вихрь газов, наполнявших бункер снаружи. Заверещали датчики контроля среды. В ушах раздался голос костюмного искина, предупреждавший о скачке температуры, давления и компота излучений, но Антон его не слушал. Выглянул наружу.

Два «изумрудных» артефакта медленно двигались: человеколягушка зависла над человекоящерицей и опускалась ей на спину. Судя по разгоревшимся внутри каждой кристаллической глыбы кострам из бабочек, именно они и управляли процессом соития двух половин Эмбриона. «ДНК чужого разумного!» – мелькнула мысль.

Рядом в люке появились спецназовцы и Вася Щёголев, мешая друг другу. Все четверо целились в носителей ДНК, но медлили, ожидая команды.

– Разделились по двое! – выдохнул Антон. – Двое взяли верхнего, двое – нижнего!

Подождал мгновение, чувствуя, как мутится сознание.

– Залп!

Четыре спицы фиолетово-синего света вонзились в массивы половин Эмбриона.

Антон невольно напрягся, ожидая взрыва, фейерверка огня или иной реакции чудовищных созданий. Однако ничего не произошло. Разве что движение человеколягушки, седлавшего «ящерицу» Хомозавра, слегка замедлилось. Неизвестно даже, пробили лучи лазеров их тела или нет. Бабочки как кружились каруселью внутри обоих, так и продолжали кружиться. Зато на всех космолётчиков обрушился такой тяжкий ментальный удар, что они потеряли ориентацию и едва не перестреляли друг друга, активируя «шпаги». Антон еле успел рявкнуть:

– Не стрелять, мать вашу!

Следующая мысль граничила с безумием.

– За мной!

– К-куда?! – прохрипел Щёголев, шаря перед собой руками, словно внезапно ослеп.

– Не дадим им слиться в один зародыш!

– Каким образом?!

– Втиснемся между ними! «Кокосы» выдерживают давление в сотни тонн!

– Ты с ума…

– Я пошёл! – Антон включил форсаж, и гравик «кокоса» швырнул его сквозь багровый туман к двум половинам генома из другой метавселенной.

Щель между человеколягушкой и человекоящерицей сузилась до метра, но он успел нырнуть в неё, ожидая тяжких объятий ксеноморфов.

Слева мелькнул металлический блик.

– Я здесь! – раздался сдавленный голос Щёголева.

В душе потеплело.

– Проползи чуть дальше, – пробурчал Антон.

– Парни справа.

– Полная полевая!

– Есть! – донеслись голоса спецназовцев.

– Приготовьтесь к гравизалпу! Может быть, это их остановит!

– Готовы!

Антон задержал дыхание, словно перед выстрелом из снайперской винтовки в далёкую цель…

И в голове взорвалась бомба невероятной муки, боли, тоски и переживаний, каких он никогда не ощущал!

Закричали бойцы Щёголева.

Антон стиснул зубы, пытаясь бороться с растущим в горле рычанием, и полетел в темноту беспамятства.

Глава 22. Жизнь против жизни

Тихая музыка вторглась в туман полубессознательного состояния…

…тихие будничные голоса…

…позвякивание, словно неподалёку перебирают в металлических лотках медицинские инструменты…

…серии гудочков, пощёлкивания, напоминающие работу комплекса МРТ…

…неболезненные укольчики в плечи…

…клацанье цилиндров системы искусственного кровообращения…

…порыв холодного ветра приятно холодит кожу…

…через голову бежит стайка муравьёв…

Голос:

– Всё в порядке, он очнулся.

Серая пелена перед глазами тает.

Антон пришёл в себя, осознавая тело как рыхлый ком ваты, пропитанный водой.

Он лежал под колпаком реанимационной камеры, возле которой разговаривали две женщины в белых уник-халатах. Одну он знал, это была Диана Забавная, знаменитый ксенопсихолог, укротившая Вестника Апокалипсиса, получившего имя Копун. Вторая, черноволосая, яркого южного типажа, была незнакома.

Увидев, что узник реаниматора открыл глаза, обе наклонились над колпаком, вглядываясь в его лицо.

– Как дела, товарищ полковник? – спросила блондинка.

– Где я? – поинтересовался Антон.

– В медотсеке эскора.

– Что… случилось?

– Это вас надо спросить, Лихов, – улыбнулась брюнетка. – Зачем вы сунулись в щель между частями Матрицы?

– Матрицы? – Он непонимающе наморщил лоб.

– Ваш начальник экспертной группы назвал её Эмбрионом. Что удивительно, и мы назвали этот интерфейс Эмбрионом.

– Кто вы?

Женщины переглянулись.

– Копун, Сева Шапиро. Меня зовут Диана…

– Я вас помню.

– Это Вия, подруга Всеволода.

– Жена, – назидательно поправила брюнетка.

– Вам ещё рано волноваться, поэтому лежите, пока Эскулап вас не подлечит. В вашу психику проникло много чужеродного пси-мусора. К вам скоро придут, и вы всё узнаете.

– Кто придёт?

– Дарислав Волков, помните?

Он кивнул и едва не потерял сознание.

На стойке возле камеры перемигнулись огни, прозвучал мягкий гудок.

Женщины озабоченно посмотрели на стойку.

– Всё, успокойтесь, – сказала Диана.

– Где мои ребята?

– Рядом. – Диана отодвинулась, и он увидел ряд реанимационных пузырей. – Все живы.

Из груди вырвался вздох облегчения.

– Как там Рокита Ахаа? – Он покраснел под взглядами женщин, сердито поправился: – Экипаж, эксперты?

– Все пережили пси-атаку легче, вы были слишком близко от Эмбриона.

– Стоум не подчиняется, перепрограммирован Эмбрионом…

– Кто?

– Наверное, искин эскора, – сказала брюнетка Вия.

– Знаем, Копун вернул ему базу данных и отладил операционную систему.

Новый приступ слабости. Пришлось переждать.

– Здорово! Где мы сейчас?

– Вот настырный, – покачала головой Вия.

– На орбите вокруг ТТ Щита.

Антон открыл рот, собираясь задать ещё вопрос, но Диана опередила:

– Обе половины Эмбриона закапсулированы, их сторожит моллюскор.

– Кто там?! – приподнялся он на локтях.

Раздался новый гудок, замигали индикаторы.

– Я, – раздался ещё один женский голос.

В палату вошла женщина, похожая на Диану как сестра-близнец.

– Знакомьтесь, Дианая, – засмеялась брюнетка. – Подруга Копуна и она же моллюскор.

Антон выдохнул, погружаясь в зыбкое марево беспамятства. Последнее, что он услышал, было:

– Эскулап нас убьёт за визит…

Второй раз он пришёл в себя, проспав два часа.

Сил заметно прибавилось, он уже мог думать обо всех проблемах, воскрешать в памяти без особого волнения последние события и разговаривать с бойцами и Щёголевым, постепенно обретавшими прежние кондиции.

Было одиннадцать часов утра по корабельному времени, когда пациентам разрешили снять часть датчиков и системы обеспечения, после чего они могли лежать не под колпаками, беседовать и смотреть на панораму космоса: коричневый карлик ТТ Щита напоминал раскалённую пещеру с расстояния в сто тысяч километров.

Появились гости: Дарислав Волков, с которым Антон был знаком по встречам в ЦЭОК, а также Всеволод Шапиро, не толстяк, но крупный во всех выпуклостях жизнерадостный человек, и Диана, жена Дарислава. Ни подруга Копуна, ни он сам не пришли, они занимались изучением древнего генома, пробившего потенциальный барьер сингулярности в момент Большого Взрыва.

Эмбрион плыл по орбите вместе с «Поиском», накрытый пузырём деформированного вакуума (только Копун и мог сотворить нечто подобное). С виду этот пузырь напоминал стеклянно-зеркальную гантель, бликующую бордовыми отсветами близкой звезды. В одной округлой чашке «гантели» пряталась человекоящерица, в другой, связанной с ней перекладиной, – человеколягушка.