Во втором случае это сразу же значительно усилит мои Кристалл и Металл, открыв новые возможности и упростив применение уже освоенных методик. Ну, и даст доступ, пусть урезанный, ко всем остальным вторичным стихиям. А открытие Камня позволит работать с этим материалом на уровне, который в принципе недоступен тому же Алесю, что всё ещё далёк от второго барьера. Ну, и я смогу, уверен — точно сумею по уже ранее освоенной методике добиться синергии между Камнем и Кристаллом, а постаравшись и поработав с рудными минералами — между Камнем и Металлом. Ещё две синергии усилят мой дар настолько, что, может быть, я даже на пятый уровень выскочу! Что, конечно, вряд ли, это до двадцати бы сработало, ну, до двадцати пяти может ещё, позже шанс просто мизерный, но усиление и углубление будут очень и очень заметными. Ну, и Твердь в таком раскладе откроется с гарантией.

Вот так подумал посидел — и понял, что уже только мне знаю, чего больше хочу добиться, прорыва в Твердь или в Камень. А это плохо, даже не так — это очень-очень плохо, почти катастрофически! Потому как сильное желание и уверенность как в своих силах, так и в желаемой цели играют едва ли не ключевую роль в такого рода прорывах! То есть, вариант «я буду стараться, а там посмотрим, что получится» не вариант вообще, потому что в таком случае совершенно точно не получится ничего. Будет как в любимом анекдоте деда, одном из, о том, что «труд сделал из обезьяны уставшую обезьяну».

«Тут другая поговорка уместна — во многом знании многие печали. Не знал бы тонкостей, не стал бы в них вдаваться — не впал бы в сомнения».

«М-да. Хотя фразочка какая-то странная, если честно. Почему это знания должны обязательно печалить⁈»

«Ну, автор сентенции относился к так называемым „отцам церкви“. Он вывел в своих размышлениях и доказал закономерность, что чем больше знаний, любых, в любой области — тем меньше веры в тех же вопросах. А истинная радость, по мнению автора, и настоящее счастье возможны только „в истинной вере“ и „в лоне церкви“, потому чем меньше веры — тем меньше счастья. Стало быть, чем больше знаний — тем больше печали[1]».

«Странная концепция, если честно».

«Ну, у нас её многие разделяют. Но я их тоже не понимаю».

Ну, и главный на сегодня строительный объект на Изнанке — мост через Умбру. Большой автомобильный мост, который пока ещё стоит «в эскизном варианте», но уже и так оказывает впечатление, когда открывается глазу по мере приближения к нему. Потом дорога делает петлю, чтобы поворот на мост не был крутым и в этом месте не возникали заторы и вот — начало подъёма. Надо сказать, выглядит довольно странно, когда просёлок, не особо далеко ушедший от простой колеи, вдруг выходит на каменное полотно, а за мостом — опять колея, ещё более узкая, поскольку на нашем берегу она хоть при подвозе материалов для стройки набита. Очень сильно на вырост мост, но есть ощущение, что пригодится, обязательно. Хоть и не знаю пока, как, когда и для чего, но уверенность полная.

Работы на мосту, кстати, уже стартовали. Поднятый по осени на верхушку опор пешеходный мостик облегчил это самое начало и позволил не дожидаться окончания половодья. Половину ширины соорудили ещё в прошлом году, осталось проложить ещё одно такое же полотно, потом накатить поверх них обоих финишный слой из металлической арматуры и дорожного камня, который свяжет две стороны воедино. После поставить защитные ограждения, выделить часть полотна для пешеходов — или использовать для них технологический мостик, подвешенный чуть ниже основного моста? Потом устроить хоть какое-то освещение, чтобы в темноте шофёры не промахивались мимо створа моста, обустроить до конца въезды на мост с обеих сторон, укрепить откосы как насыпей, так и берегов…

В общем, как говорит дед — осталось только начать и кончить. Одна надежда, что с использованием первой половины и пешеходного мостка положить вторую половину будет намного проще и быстрее, равно как залить её. И потому остаётся неплохой шанс в этом году мост всё же закончить. За зиму он наберёт расчётную прочность и в следующем году уже сможет использоваться в полной мере — знать бы ещё, для чего.

У меня, помимо техники для будущей отдельной самоходно-миномётной батареи, появилась ещё одна производственная задача: сделать небольшой грузовичок для нужд нашей районной почты. И учредить новое почтовое отделение в Рысюхино, которое будет обслуживать кроме моего посёлка ещё и ближайшие деревни. Обещал подумать об этом ещё когда ко мне стали приходить мешки писем после публикации о дельталёте, но тогда просто стали забирать письма в Смолевичах своим транспортом. Сейчас пошёл вал приглашений на разного рода празднования моим офицерам. Почтальон мотался по два раза в день, что его совсем не радовало, мягко говоря — и это ещё лето на дворе, не сезон для всякого рода балов и приёмов! На Вишенкова, как дворянина, легла особая нагрузка, но и Старокомельский с Нюськиным вниманием обделены не были. Причём приходили приглашения простолюдинам на семейные обеды по случаю чьего-то дня рождения!

Как с усмешкой пояснил дед, холостой подполковник — это дичь премиум-класса, а такой, который на слуху у самого Императора и потому имеет шанс ещё подняться в чинах — вдвойне. А уж в провинции, где хорошего жениха попробуй найди — ценность надо домножать ещё минимум на десять. А уж когда их два в одном месте, да в довесок ещё такой же холостой дворянин в чине, равном капитанскому, то мимо такого месторождения ни один родитель или родительница невесты, потенциальной или готовой, пройти физически не может, как алкоголик против открытой ничейной бутылки водки. И «простая» фамилия ну никакой роли не играет, поскольку право на личное, пожалованное дворянство имеет, причём дворянское собрание его прошение уж точно не развернёт, особенно если поручителем выступит доверенное лицо Его Величества — это дед про меня, да. Так что и Ивана Антоновича, и Леопольда Гавриловича можно считать дворянами без малейших опасений ошибиться.

Я же подумал, что в лейб-гвардию людей неблагородных не берут вовсе, так что как бы им обоим не приехали дворянские перстни от Канцелярии безо всякого запроса с их стороны. Ну, и вариант с принятием в Слуги рода всегда остаётся, с учётом