Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 67

Дальше было делом техники — узнать, что покои хозяйки находятся на третьем этаже и вход для клиентов туда ограничен. Всё, теперь наше время. Но решили перенести штурм на утро, когда в публичном доме замирает вся жизнь, и примерно к обеду народ начинает просыпаться и таскаться по коридорам. Поэтому, переночевав карете, что тоже вызвало кучу неприятных эмоций, часов в десять утра я дал команду на выдвижение.

— Ну что, господа, работаем!

Мы стали готовиться. Броники были одеты под сюртуки, гарнитуры вставлены в уши, оружие приготовлено к стрельбе. В набедренной кобуре у меня висел «Стечкин», а в оперативной — травматический ПМ. Любкин как всегда был вооружен моим «Ремингтоном», в котором были заряжены патроны с картечью, но были в наличии и с травматической начинкой, правда не заводские, но вполне приемлемый самодел из жестких резиновых пробок от медицинских бутылок. Николаевич с автоматом и с травматическим пистолетом должен был ждать на улице с двумя офицерами-жандармами, которые по личному распоряжению Дубельта присоединились к нам уже в городе, на случай прорыва, побега или подхода подмоги к фигуранту, кто его знает, сколько тут в окрестностях гуляет всякого отребья.

Улицы Санкт-Петербурга 1853 года уже заполнились людьми, когда мы, стараясь не привлекать внимания, подошли к неприметной двери, где нас поджидал Вашкевич. От веселого балагура не осталось и следа, перед нами стоял предельно собранный боец, готовый к скорой схватке, при этом он с уважением посматривал на камуфлированные бронежилеты, которые виднелись из-под расстегнутых курток, и на непривычное оружие в руках. Он участвовал в освобождении наследника и прекрасно видел, на что мы способны.

— Узнал где?

— Да, господин полковник.

— Веди.

Подойдя к двери, я достал травматик, загнал патрон в патронник, а Любкин смачно щелкнул помповиком, приводя его в боевое состояние, и мы притаились возле двери. Вашкевич постучал и, дождавшись, когда откроется небольшое окошко, пьяным голосом начал гнусавить, что потерял бриллиантовую запонку, и если его не пустят, он сразу же идет к главному полицмейстеру и обвинит их всех в большой краже.

За дверью раздалась какая-то возня, щелкнула щеколда и в проеме появилась прилизанная морда, хотя и наделенная широкими плечами и довольно основательными кулаками, но это не помогло. Я его схватил за грудки и резко рванул наружу, при этом смачно двинув коленом в пах. Он захрипел, упал на бок и скатился с крыльца, где его сразу принял Николаевич со своей группой. Мы ворвались в небольшую комнатку, украшенную весьма гламурненькими портретиками и гобеленчиками, там стояли несколько кресел, видимо, для ожидающих удовольствий клиентов. Я в таких местах не бывал, но вот особый дух продажной любви тут витал прямо в воздухе.

Не задерживаясь, мы прошли сквозь декорированные двери и попали в другой зальчик, украшенный не менее помпезно, повернули налево и стали осторожно подниматься по лестнице. На втором этаже нас ожидала уже знакомая по телепередаче девица в весьма откровенном наряде, ну это, конечно, с точки зрения ее современников, а как по мне, так вполне нормально, ну разве что немного полновата, но это нисколько не портило и даже придавало особый шарм. Увидев Вашкевича в компании вооруженных людей, она чуть ли не подскочила на месте и шепотом затараторила:

— Барин, вы обещали! Не обманите, ради бога.

— Ксюша, все что обещал, выполню. Веди.

Она провела нас через несколько комнат и коридоров к неприметной лестнице, по которой мы уже со всей осторожностью стали подниматься на третий этаж. А там уже быстро двинулись к заветной комнатке, где, по нашим прикидкам, прятался международный террорист местного разлива. И тут же чуть не наткнулись на хозяйку, мадам Валери. Хорошо, что успели не раздумывая ввалиться в одну из дверей и затаиться, хотя и в комнате было на что посмотреть. Чистое садо-мазо: девка с хлыстом уже хотела закричать, но, наткнувшись взглядом на направленное на нее оружие, так и замерла с открытым ртом.

— Вякнешь, умрешь. Продолжай.

И о чудо, девка ухмыльнулась и со всего размаха огрела плеткой привязанного к кровати полуголого плюгавого мужичка, который замычал, и, судя по всему, не только от боли. Да и комнатка соответствовала действу. Все было выполнено в темных и багровых тонах, страшные картинки на стенах, там же развешаны инструменты выбивания показаний из подследственных. Я не выдержал, достал из кармашка бронника цифровой фотоаппарат и сфотографировал эту картину — вдруг с мужичком потом пересечемся. Да, куда и в какие дали приводят людей фантазии. Мои спутники удивленно на это все посматривали, а мне хотелось смеяться. Ладно, займемся нашими террористами. Приоткрыв дверь, я стал наблюдать за мадам Шкеневой, которая, тряся своим целлюлитом, напоминая слонопотама, одетого в кружевную рубашку, величаво шествовала по коридору, с подносом, уставленным бутылками и закуской, в руках. Подойдя к искомой двери, низким, басовитым голосом выдала:

— Махерсончик, просыпайся, мамочка пришла, кушать принесла!

Через пару мгновений дверь перед ней открылась, и она с трудом, учитывая ее габариты, протиснулась в комнатку, где я на мгновение увидел знакомый еще по поместью Михеевой силуэт. Ну точно Махерсон!

Выскочив из комнаты, мы постарались максимально быстро и бесшумно подойти к дверям, и я на пределе слышимости услышал:

— …жду извещения. Были необычные посетители сегодня?

— У Ксанки был до двух ночи какой-то вояка, по виду матросик, выдавал себя за торговца.

— С чего ты взяла?

— А то я вас, мужчин, не знаю.

— Давно ушел?

— Минут двадцать, но после его ухода Ксанка что-то нервничает.

Я повернул голову к своим спутникам, кивнул головой, поднял руку с пистолетом и собирался ударить ногой в дверь, когда что-то сильно меня ударило в грудь, откинуло назад прямо на стенку. Отлетая, я с удивлением увидел, как в двери появилось отверстие с расщепленными краями. Тут же Любкин ударил ногой в дверь, но та выстояла. Вашкевич ее попытался выбить плечом, но результат был тот же.

Во всем доме раздавались уже крики проснувшегося народа и в коридоре появились первые полуголые девицы. Я отполз в сторону и, кряхтя, поднялся: пистолетная пуля, пробив дверь, потеряв при этом большую часть энергии, застряла у меня в бронике. Пришлось закричать:

— Гриша, в сторону.

Он отскочил. Достав из кобуры «стечкин» с глушителем, стал остервенело расстреливать замок. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Хлоп! Хлоп! Но с той стороны был засов и это не сильно помогло. Вам! В ответ раздался выстрел, и пуля, оставив в двери еще одно расщепленное отверстие, застряла в противоположной стене.

— Твою мать! Гриша, картечь по петлям!

Уже не таясь, выпустил по двери еще пяток патронов, и с той стороны раздались стоны и крик. Тут же Любкин из «Ремингтона» два раза долбанул по петлям. БАМ! БАМ! В небольшом коридорчике грохот двенадцатого калибра оглушил всех находившихся рядом. Дверь покосилась и уже после соответствующего двойного удара наконец-то поддалась напору и грохнулась вовнутрь комнаты. Уже не скрываясь, ворвались в комнату. На полу в окружении бутылок и рассыпанной закуски лежало монументальное тело мадам Валери, которая жалобно стонала. Окно было открыто настежь, и Махерсона мы не обнаружили в зоне прямой видимости, что не могло не расстраивать. Выглянув в окно и пощупав веревку, которая свисала с той стороны до самой земли, я связался с Рыжковым:

— Дед, на связь!

— На связи.

— Махер свалил, лови его на той стороне.

— А ты раньше не мог сказать? Профессионал, блин!

Через минуту под окнами появились Рыжков с одним из жандармов, побегали, поискали и вернулись ни с чем.

— Зашибись. Лоханулись, как детишки.

Через десять минут вокруг здания собралась толпа зевак, и с каждой минутой количество людей увеличивалось, и только оперативно организованное оцепление из полицейских хоть как-то поддерживало порядок. Разыскники перепахивали весь район в поисках сбежавшего преступника, но результатов пока никаких не было. Нам осталось только собрать гильзы, повыкавыривать пули от АПС, где явно были видны нарезы, и ждать известий. Мой чин подполковника Отдельного корпуса жандармов, подтвержденный на самом верху, давал мне большие полномочия. Бравые полицейские и городовые, накрученные с самого верха, с особым усердием носились как ошпаренные, настороженно посматривали в нашу сторону, а известие, что ловим человека, который причастен к нападению на цесаревича Александра Николаевича, придало дополнительное ускорение всем вокруг.

Мадам Шкеневу, у которой пистолетная пуля застряла в жировых складках, перевязали и с помощью оплеух привели в себя и уже допрашивали с пристрастием на втором этаже здания. В соседних комнатах не менее интенсивному допросу подвергались все остальные обитатели знаменитого «Вокзалона», ну разве что кроме Ксанки, которую еще раз лично допрашивал капитан Вашкевич.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 67