Я перехватил «Каратель» удобнее, поправил рюкзак и решительно шагнул в коридор.

Чем дальше я шел, тем мрачнее становилась окружающая картина. Стены будто заросли мерзкой пульсирующей плотью, температура поднялась на несколько градусов, здесь было тепло, сыро и душно. Все это дышало и колыхалось, словно было живым, и я вдруг очень пожалел, что у меня нет с собой огнемета. Выжечь все это к чертовой матери…

Я активировал «Скат», переключил на максимальную дальность — и интерфейс взорвался красными точками. Много. Очень много. Семь… девять… одиннадцать… Больше. Двигались медленно, по периметру, окрудая меня широким кольцом.

— Симба, — позвал я мысленно, не сводя взгляда с темного пространства перед собой. — Докладывай.

— Множественные биологические цели, — отозвался ассистент невозмутимым тоном. — Судя по размерам и характеру движения — особи того же вида, что встречались ранее. Количество — тринадцать подтвержденных контактов. Рекомендую предельную осторожность, шеф.

— Спасибо, Симба, — буркнул я. — Твоя способность констатировать очевидное, как всегда, восхищает.

Тринадцать. Тринадцать этих мерзких долбанных тварей. Так у меня и патроны закончатся…

Коридор впереди разошелся широким холлом и тут я услышал звук. Не шорох, не царапанье. Что-то другое, более тяжелое, глухое. Как будто нечто очень крупное и массивное медленно ползет по бетонному полу, волоча раздутое брюхо.

Я направил фонарь в коридор, уходящий вглубь этажа, и замер…

Существо ползло медленно и тяжело, занимая коридор почти полностью по ширине. Огромное. Метров пять в длину, а может, и все шесть — в тусклом свете сложно оценить точно. Тело вытянутое, сегментированное, как у обычных особей, но гораздо массивнее, толще. Брюхо раздуто чудовищно, почти волочится по полу — там внутри зреют новые твари, десятки, может, сотни личинок. Восемь лап вместо обычных шести — по четыре с каждой стороны, длинных, толстых, мощных, цепляющихся за пол и стены одновременно. Хитиновый панцирь темнее, чем у остальных мутантов, почти черный, покрыт костными наростами, шипами, утолщениями.

Голова медленно поворачивалась из стороны в сторону — вытянутая, клиновидная, с пустыми атрофированными глазницами. Челюсти раскрылись широко, обнажая несколько рядов зубов — больше, чем у обычных, крупнее, острее.

На спине, между хитиновыми пластинами панциря, торчали щупальца. Длинные, толстые, извивающиеся, словно змеи. На конце каждого блестел костяной шип размером с кинжал.

Матка. Королева улья. Производитель потомства.

Она двигалась прямо на меня — медленно, тяжело, но целенаправленно и неумолимо. Защищала гнездо. Защищала личинок. Инстинкт, более сильный, чем любой страх.

Я направил на нее яркий луч фонаря — и свет ударил прямо в морду, в пустые глазницы, в раскрытые челюсти.

Матка зашипела — громко, низко, утробно, угрожающе. Дернулась, отвернула голову. Свет явно раздражал ее, причинял дискомфорт — но не парализовал, не останавливал, не заставлял паниковать, как обычных особей. Она только замедлилась, потом продолжила движение.

Более устойчива. Эволюционно развита. Приспособлена.

Твою мать, ну вот откуда ты здесь взялась такая?

Видимо, чтоб мне служба медом не казалась, со всех сторон послышался шорох и в коридоре начали появляться обычные твари. Они лезли из вентиляции, спускались откуда-то с потолка, появлялись из дверей. Сейчас они двигались медленно, но упорядоченно, смыкая ряды и готовясь защищать матку. Дерьмо…

— Откуда ж вас столько лезет? — пробормотал я, пятясь назад. Сзади послышался шорох, и я выругался: еще пара тварей отрезали меня от лестницы. Ну что же…

— Симба, нейроген! — скомандовал я, и тут же хаунд разразился воем — самым громким, самым протяжным, отчаянным из всех, что я от него слышал.

Матка вздрогнула, замерла, качнулась на лапах. Мотнула головой резко, будто стряхивая воду с морды. Звук явно действовал, причинял боль — но не настолько сильно, как обычным особям. Через секунду она двинулась вперед, игнорируя вой, а вместе с ней с места сорвалась вся стая.

Поехали.

Нейроген стеганул по нервам электрическим разрядом, мир поплыл, замедлившись, и я начал действовать.

В кучу тварей полетела плазменная граната — одна из последних. Тут же — инфразвук, стегануть по напирающим, заставив отпрянуть назад, развернуться, длинной очередью скосить одну из тварей сзади. Вторая уже взвилась в воздух. Прыжок, перекат, активация лазерного импланта. Вспышка, шипение — тварь падает на пол, в ее башке дымится оплавленная дыра.

Взрыв!

Плазменная граната взорвалась, слизнув сразу три или четыре твари и опалив бок матки. Та завизжала, тучное тело всколыхнулось, и тварь отпрыгнула назад, неожиданно шустро для своей комплекции, ломая тонкие перегородки опенспейса и разом подмяв под себя парочку тварей. Что, не нравится жар, сволочь, да? Сейчас подгоню еще немного!

Я полоснул очередью от бедра, сбивая прыжок сразу двум монстрам, крутанулся на месте, отбрасывая прикладом валящегося на меня с потолка урода, рубанул инфразвуком. Очередь почти в упор — и на еще одно существо стало меньше. Вот только их все равно было пока еще много. Слишком много.

Где-то в стороне злобно рычал геллхаунд, оттуда же слышался визг твари. Я бросил взгляд в сторону: хаунд сшиб одного из монстров могучей грудью, и сейчас рвал ему глотку, разбрызгивая во все стороны желтую слизь. Вспыхнул фазовый щит, отражая удар сразу трех или четырех костяных шипов, и я тут же стеганул лазерным лучом, срезая слишком меткой твари щупальца. Следующим импульсом я прожег ей башку и прыгнул в сторону, уходя от удара.

А потом я впал в боевое безумие.

На глаза упала красная пелена, не успев перезарядиться, я отбросил за спину опустевший «Каратель» и активировал клинки. Рывок, удар, уйти в сторону, удар снизу, лезвие пробивает хитин монстра под челюстью, стряхнуть, развернуться, ударить лазером…

Когда я пришел в себя, обычных тварей в живых не осталось. Пол был усеян лужами жидкости, валялись деактивированные шипы, фрагменты тел, гильзы… Матка, непрерывно визжа, отступала, пятясь задом по коридору. Я нехорошо усмехнулся и потянул со спины «Каратель».

Ну, нет, родная, не уйдешь.

Новый магазин со щелчком встал на место, я вжал приклад в плечо и принялся бить короткими злыми очередями в самое уязвимое место — в мягкое подбрюшье, туда, где колыхались в желтом желе зародыши новых