– Ты что такой упертый? Тебе же русским языком сказали, что больше двадцати не дадим, ты подумай.

– Послушай… как там тебя?

– Сашка Паровоз, – представился гость.

– Я не шью. Я организую пошив. Мне надо отстегнуть швецу, медичке, прапорам на КПП. Подогреть интерес парням из металлоцеха, закройщику, кладовщику за подкладку и нитки. Это расходы. Это все оплачиваю я.

– Ну и тяжелый ты человек, Фокусник. Ты не еврей? Торгуешься как на базаре.

– Нет, я русский. Но если русский, то разве должен быть дураком? Ты наехал, не понимая, что на меня давить бесполезно. Мне тут еще одиннадцать лет чалиться, не знал?

– Знал, – хмуро ответил гость.

– Тогда начинай думать и не надо жадничать, общее дело делаем.

– Нет пока у нас никаких дел, – хмуро произнес Сашка Паровоз, – но я тебя услышал, передам своим. Ответ получишь через медичку, я пошел.

– Тебе погоняло дали, потому что прешь как паровоз? – спросил я уходящего гостя. Тот оглянулся и ощерился:

– Угадал, Фокусник.

Он, не прощаясь, ушел, а я задумался. Так в задумчивости и дошел до медчасти. Встретил там прибежавшую из дома Светлану. У нее тряслись руки, в глазах стоял ужас. У нее был выходной, но она пришла на работу.

– Виктор, – громким шипящим шепотом произнесла она. – Беда! Пошли, – она схватила мою руку и потащила в свой кабинет, закрылась и стала нервно ходить по нему, меряя шагами. – Ты меня втянул в такое дело, в такое дело… – Я молчал, слушая, что она скажет, хотя уже догадывался, о чем пойдет речь. – Ко мне вчера вечером пришли бандиты, они представились слесарями из ЖЭКа. Я вызывала починить кран, я и пустила их. И тогда такое случилось…

Ее глаза излучали такой страх, что и мне стало страшно. Что там могло такое случиться? Ну, максимум групповое изнасилование. Это она бы пережила. Но раз она жива и не плачет по поводу потерянной женской чести, то, стало быть, и этого не произошло.

– Они вошли, закрыли дверь. Один сразу приставил нож к горлу и сказал: «Закричишь – убью». Другой быстро стянул с меня трусы… Я стою, трусы на ногах внизу. Я думала, что меня сейчас изнасилуют. Замерла. Даже крик в горле застрял. Я думала – пусть что угодно, лишь бы не убивали. А они сказали, чтобы я их внимательно слушала. Они узнали, что мы шили джинсы, Витя! И теперь мы должны работать на них. Я так перепугалась и заплакала. А они стояли и смеялись. Мне стало так стыдно и обидно.

– От чего обидно? Что смеялись? Или что не изнасиловали? – спросил я.

– Ты дурак? Как ты мог так подумать? Меня унизили, Витя. – И снова начался поток жалоб.

Я слушал ее причитания, не перебивая. Она то плакала, то обвиняла меня во всех бедах – и что из-за меня она познакомилась с Изей, и он ее предал, а я не лучше… Я ждал.

– Что ты молчишь? – обрушилась она на меня. – Что делать, Витя?

– Что делать? Я тоже переговорил с ними, – ответил я и передал наши условия: – Сорок пять процентов. Успокойся. Они тебя не тронут…

– А если тронут? Я не хочу больше этим заниматься, Витя, не хочу… Понимаешь?

– Понимаю, но если другого выхода не будет, то надо подчиниться и заработать.

– Ты в своем уме?

– А у тебя нет плана получше? – спросил я.

– Ты мужчина, ты должен решить этот вопрос.

– Как? Как, сидя в колонии, я могу решить вопрос с бандитами на воле? Там я бы их просто убил, и все. – Света посмотрела на меня как на ненормального. – Послушай, Света, успокойся и жди. Они придут к тебе с вестью, чтобы передать ее мне. Пока ничего с тобой не случится. Я не отказался с ними сотрудничать…

– Может, в милицию заявить? – растерянно спросила она.

– И что ты скажешь? Они пришли, потому что ты шила нелегально джинсы. Организовала в медчасти подпольный цех. Всем нам дадут по восемь лет. Мне дополнительно.

– Какая я дура, что послушалась тебя. Жила спокойно, не бедно, но и не богато… Но и проблем не было! Как я могла тебе довериться? Вы все мужики – сволочи, козлы, только пользуетесь нами, и все…

– Потерпи, – я погладил ее по спине, но она оттолкнула мою руку. Я отошел и мягко произнес: – Я что-нибудь придумаю, обещаю.

– Правда? – начала успокаиваться Светлана и с надеждой в глазах посмотрела на меня.

– Да, – закивал я, не зная, что я смогу сделать, но надо было дать ей надежду. Человек, имеющий надежду, преодолевает трудности там, где другие пасуют.

Но проявилась Шиза.

«Иди к начальнику колонии, поговори, он поможет».

«Как он поможет? – мысленно спросил я. – Срок добавит за организацию подпольного цеха?»

«Нет, он знает, что делать. Иди», – очень настойчиво повторила она.

– Света, ты можешь связаться с Романом Марковичем? – спросил я.

– Да, а зачем?

– Надо узнать, как бандиты вышли на нас. Роман Маркович опытный торгаш, и надо знать, откуда пошла утечка.

– Хорошо, я сейчас с ним свяжусь…

– Стой, – остановил я ее, – не надо из кабинета. Связисты прослушивают разговоры, выйди и позвони из автомата, потом мне расскажешь.

Рассказ Светланы был в духе гангстерских историй. Этот молодой поц, как Роман Маркович обозвал Изю, всем показывал, какой он богатый и успешный. Он еще подал прошение на репатриацию в Израиль. А за этими людьми бдительно смотрят не только органы, но и бандиты. Они поняли, что молодой повеса имеет деньги, и поймали его на улице, затащили в дом и приложили к животу утюг. Изя недолго геройствовал и всех сдал. Затем пообещал принести всю наличность. Наличность-то он отдал, но оставшись без средств обокрал Светлану и удрал в Москву, спрятавшись у бабушки.

Роман Маркович стал следующей жертвой бандитов. Раздраженные побегом молодого племянника, они выместили злость на дяде. Роман Маркович хоть и закончил войну в Праге, но тоже геройствовать не стал и рассказал всю схему. Бандиты забрали честно заработанные сбережения, подумали и решили продолжить столь успешный бизнес. Роман Маркович вынужден был пообещать, что найдет-таки нужную ткань и продолжит работу, но уже не на себя, а на бандитов. Он выигрывал время, чтобы, как Изя, податься в бега. Лучше быть бедным и живым, чем обобранным и мертвым, закончил он рассказ и сказал, чтобы Света ему больше не звонила.

Выходило, что Света и я