– А если там мины вокруг?

Суслик: – Я сейчас трал сделаю и их обезврежу. Если там что-то вроде ОЗМ или растяжек – то сработает.

– А если нет?

Суслик: – Если не растяжки, то не сработает. Нажимного действия мины могут быть, но вряд ли.

– Пробуй.

***

Трал Суслик соорудил из веревки и гранаты. Её швырять удобно, она достаточно тяжелая, чтобы растяжки сработали, и к кольцу надежно привязать веревку можно.

– Поберегись, – скомандовал Пинку с Дублоном. Те залегли за стволами деревьев.

Бросил. Потянул за веревку. Граната потащилась по траве. Потащилась, потащилась, да и зацепилась. Суслик дернул. Грохнула мина. Сработало.

На всякий случай Суслик повторил забросы еще два раза. Больше ничего не взрывалось.

***

– Пинок, вперед, пошли.

Парни пробежали по протраленной полоске до забора. Я смотрел по картинке, чтобы во дворе никто не появился.

Остановились у забора, Дублон подставил руки, Пинок привстал на них и заглянул в высоко расположенную бойницу.

Пинок: – Там кто-то у окна. Стрелять не могу, неудобно.

– Из пистолета попробуй.

Пинок: – Точно!

Бросил автомат свисать на ремне, вытащил пистолет, сунул руку в бойницу, удерживаясь второй рукой за ее край. Выстрелил два раза.

В ответ хлестнула автоматная очередь.

Пинок спрыгнул вниз: – Дурная идея была. Во-первых, заметили выстрелы, во-вторых – он в шлеме и броне был.

Пинок услышал хлопок со стороны дома: – Граната!

Парни упали на землю. Недалеко от них рвануло. Потом еще раз рвануло, громче: от осколков гранаты сработали растяжки еще одной мины.

Пинок: – Из двери дома через забор бросили. Мы в норме.

– Пинок, обойдите дома, зайдите со стороны дороги. Суслик – останься, присматривай, чтобы в лес не сбежали.

Штурмовики пробежали вокруг забора и стен дома, пригибаясь, чтобы их не заметили через окна и бойницы. Остановились у входа.

– Давайте на крышу. Дедун, вы тоже ко входу, Малышка, прикрывай.

Пока мы с Малышкой держали окна, одна пара бойцов влезла наверх, на плоскую крышу, вторая подобралась к двери.

– Гранаты с газом остались у кого-нибудь?

Молчание. Не осталось. Жаль.

Пинок: – Тут люк на крышу открыт.

– Погоди. Дедун, входная дверь заперта?

Дедун: – Да.

– Сейчас вы по замку постреляете, когда «духи» на дверь отвлекутся, Пинок, вы входите сверху.

Когда Дедун начал одиночными стрелять по двери в районе замка, в окне мелькнуло лицо. Мелькнуло так быстро, что мы выстрелить не успели.

Изнутри кто-то дал очередь по двери.

Пинок встал на колено, сунул голову в люк, быстро осмотрелся и швырнул туда гранату: люк находился в комнате перед входом, мирных там не было, а боевики – были. Затем Пинок спрыгнул вниз, за ним Дублон.

Пинок: – Дверь под контролем, можно входить.

Дедун с Бонусом вошли в дверь.

Изнутри прозвучало несколько очередей. Потом наступила тишина. Потом…

Пинок: – Граната! – взорвалось.

Пинок: – Тут одна женщина гранату рванула, когда я вошел в комнату, прямо в руках. Меня осколками слегка посекло, боеспособен, она мертва. Дом зачистили. Внутри есть еще женщины и дети.

– Спроси у рабынь, что во втором доме.

Пинок: – Говорят, казарма, мирных там нет.

– Толстяк, давай мину во второй дом. Потом для надежности еще одну.

Через несколько секунд – свист, взрыв. Потом еще раз.

– Пинок, проверьте.

Наконец-то скоро можно будет пойти поспать…

10. После бурной ночи

Сам не знаю, почему отдыхать пошел не в бунгало в лагуне, а в личную комнату.

С изумлением обнаружил на кровати спящее женское тело.

Сообразил, что дал Ире сюда доступ.

Разделся, лег рядом.

Голова устало опустилась на подушку, а рука – на ягодицу девушки. Под ладонью было тепло, мягко и округло.

– Ой, ты пришел! – проснулась она. Еще бы ей не проснуться, у нее уже позднее утро.

– Угу, – буркнул я.

– Ты устал, наверное?

Я задумчиво погладил гладкую кожу под тонкой тканью пижамки.

– Знаешь, кажется, я не весь устал, – сам удивился своей реакции.

Ира повернулась ко мне лицом, стала прижиматься и ласкаться. Я не сопротивлялся и даже немного помогал.

После недолгого спокойного секса я поступил в лучших традициях женских жалоб: сразу заснул. Уже сквозь сон слышал, как девушка, лежа на моей груди, рассказывала, как она обиделась вчера, решила, что я с другой женщиной, и сестру подговорила мне позвонить, чтобы понять, так ли это, но всё равно сомневалась, а потом решила прийти сюда, чтобы точно понять, стоило ли ей ревновать… Кажется, я еще сумел выдохнуть: «Извини, устал очень, всё потом».

***

Утром я проснулся в одиночестве.

В почте лежала записка от Ирины: «Я поняла, что тебе, чтобы выспаться, нужно несколько часов, так что пойду в «Атлетику», поиграю в волейбол. Вернусь к тебе к ужину. П.С. Мне понравилось, как ты со мной поздоровался, когда пришел».

Материализовал себе чашку кофе.

Связался с Координатором.

– Товарищ майор? Как там дела? Когда придут союзники и что требуется от нас?

О том, что вся дорога зачищена, майор уже, конечно же, знал, я записку ему отправлял. Сейчас все посты, кроме последнего, держали под контролем армейские группы.

– Добрый день. Отдохнул уже? Союзники двигаются по своему плану. С утра выехали, будут у вас к обеду по местному времени, через час примерно.

– Чего так долго? Им же всего сорок километров пройти?

– Местность непростая. Несколько рек пересечь, пара мест, где густой лес, в остальных местах – редколесье, тоже быстро не поедешь. К тому же техника у них подобрана бестолково – есть БТР, но и внедорожников много, и даже грузовиков обычных. Их пришлось по одному через реки перетаскиваться на тросе. В общем – к обеду жди. Их надо встретить, передать под их контроль пост, потом можно уходить на базу.

Позавтракал, написал Ире записку, что ненадолго схожу на работу, перешел в механическое тело.

***

Влез на крышу дома, чтобы осмотреться.

В Африке был солнечный день. Вокруг – зелень леса. Животное какое-то орет, может обезьяна. А может – птица. С севера просматривается долина реки, за ней – две высокие конические горы. С юга поднимается покрытый зеленью пологий склон. Красиво.

Внизу, во дворе, чернокожие женщины грузят на ослика узлы с вещами. Курам лапы связали и подвесили гроздью к поклаже. Курам такое обращение не нравится – бьют крыльями, трепыхаются. Негритянки и себя узлами обвешали. Собрались уходить в родные деревни или еще куда-то, подальше от войны.

В конце концов, увешанные узлами женщины ушли в сопровождении нескольких детей по дороге на запад. Там километрах в пяти начинаются поля, а в двадцати – довольно большой городок.