Явен стоял боком к гостю, и тот не видел его лица, поэтому Крепосветов спросил:

— Как твое здоровье, Владыка?

— Оставьте нас, — сказал Явен, махнув кистью поврежденной руки, и оставшаяся пара дьяконов испарились.

Даже такое легкое движение отдалось острой болью в плече, и епископ, пока пережидал приступ, сказал:

— Подойди, князь.

Крепосветов как ни в чем не бывало сделал пару уверенных шагов, и в этот момент епископ повернулся. Его лицо выглядело осунувшимся и бледным, а глаза выражали боль и ярость одновременно. Это повергло князя в оторопь, он оступился, сделав пару быстрых шагов, и остановился.

— Скажи, князь, у тебя есть сын? — скучающим голосом спросил Явен.

— Да, Владыка. Явенир, ему двенадцать лет, — без запинки ответил Крепосветов.

— Жаль, — со вздохом сказал епископ. — Мал еще, а то бы вышел хороший князь. Ну да ладно, подождем.

Намек был более чем понятен, и от этого Крепосветов тоже побледнел, громко проглотив слюну. Епископ еще секунд десять прожигал взглядом переносицу князя, чтобы тот проникся до конца, но вот отвернулся и зашаркал к окну. Явен окинул взглядом площадь и близлежащие улочки, которые были полностью заставлены палатками беженцев из Ручейково.

— Тебя для чего церковь над людьми поставила, князь? — таким же скучающим голосом спросил епископ.

Ответом была тишина. Явен снова вздохнул, посмотрел на висящий в воздухе крест. Он хотел перекреститься, но вовремя остановился, вспомнив о ране. Тогда с помощью дара он проявил крест перед собой, который через секунду исчез.

— Защищать людей от нечисти, соблюдать порядок и закон, судить и исполнять волю церкви и Господа нашего, держать торговые пути под охраной, — наконец разродился Крепосветов.

— Верно, — не оборачиваясь ответил епископ. — Но, наверное, тебе это показалось скучным, князь, и ты решил помериться с князем Люборезовым силушкой? Ну как, навоевался?

Если бы епископ кричал, то были бы понятны намерения и градус гнева, но тон, которым он говорил, вызывал неопределенность и заставлял собеседника мучиться в догадках, накручивая себя самого. Но князь Крепосветов на то и князь, что его так просто не взять. Поэтому он набычился и сказал:

— Князь Люборезов решил отобрать у меня железный рудник, а это львиная доля дохода княжества.

— Ты мог бы отдать ему этот рудник, а после написать митрополиту Олекшию письмо о вероломных действиях князя Люборезова. — Крепосветов хотел, что-то сказать, но епископ поднял здоровую руку, останавливая его. — Я напомню, что в уложении о княжествах написано, что железный рудник принадлежит Вяторечью, князем которого ты являешься. Святейший Владыка вернул бы тебе этот рудник, наложив на князя Люборезова епитимью.

— Я не хотел беспокоить Святейшего Владыку по таким пустякам, — как-то неуверенно сказал Крепосветов.

Но епископ будто не обратил на его слова внимания и продолжил:

— За то время, пока рудник был бы в руках Люборезова, он решил бы свою проблему с нехваткой железа, а с тебя церковь взяла бы меньше налогов, что компенсировало бы все убытки. И волки были бы сыты, и овцы целы.

Явен вдруг обернулся, сверкнул глазами и более напористо произнес:

— Но вместо этого ты положил добрую часть своих воев, так ничего и не добившись. Пропустил готовящееся нападение железодеев и потерял сельбище. Допустил угрозу прорыва этих дьявольских отродий в глубь наших земель. Я уже не говорю о тех, кто спасся, забота о которых ляжет на твои плечи, князь.

Глаза Крепосветова забегали, и, обливаясь холодным потом, он не нашел ничего лучше, как торопливо сказать:

— Я все исправлю, Владыка!

— Ничего ты не будешь делать, князь, — произнес Явен, снова оборачиваясь к окну. — Ты будешь сидеть здесь, в Тиховодье, и укреплять оборону, следить за тем, что делают железодеи в Ручейково. Запасаться припасами и ждать, пока сюда прибудет святое воинство.

В том, что он уговорит собор созвать святое воинство, Явен не сомневался. Теперь он понял, что Владыка Левонит был прав, когда требовал созыва. Из-за этих взрослых мальчишек князей, опасность нависла над всеми южными землями. Особенно пострадает торговля, если железодеи решатся пойти дальше.

Глаза князя округлились, — это было выдающееся событие, которое он наблюдал, будучи еще княжичем. Он хорошо представил, как тысячи святороков и сотни тысяч воев выжигают железодеев огнем до самых границ. Но более отчетливо он представил, как наполняется его сильно поиздержавшаяся казна. Но епископ предвидел подобные мысли князя и опустил его с небес на землю.

— Так как по твоей вине, князь, погибло очень много воев, то значительная часть средств на содержание гарнизонов остается в твоей казне. Поэтому церковь заплатит только половину за обеспечение святого воинство припасами. — Явен обернулся и с ухмылкой спросил: — Конечно, если ты против, князь, я могу предложить то же самое княжичу Явениру.

Крепосветов, конечно же, был против. Да за такие деньги, которые ему предстоит отдать, он может переманить у соседей воев в десять раз больше, чем у него было. Но эти мысли он оставил при себе и, поклонившись, сказал:

— Все исполню, Владыка.

— Можешь идти, князь, — спокойно сказал Явенир и в который раз повернулся к окну, снова пробежался взглядом по палаткам беженцев. — Князь! — остановил он Крепосветова, когда тот был уже на пороге.

— Да, Владыка.

— Не забудь расселить прибывших из Ручейково по другим поселениям. Не хватало здесь еще эпидемии воровства и грабежей. — Явен вдруг вспомнил слова кузнеца из Ручейково и добавил: — И пусть твои вои и, все кто тебе служит, докладывают в службу ведомников обо всем подозрительном, что обнаружат в Тиховодье. Например, о необычных вещах и механизмах.

— Все исполню, Владыка! — снова заверил Крепосветов и поспешил скрыться, чтобы не получить еще приказов.

Явен глубоко вздохнул, посмотрел на золотые купола храма, а затем поднял глаза выше на гигантский крест.

— Помоги нам, Господь, — тихо прошептал он и крикнул: — Степай!

Глава 9

Тиховодье. Княжество Вяторечье

Я крутился на месте, но повсюду царила непроглядная тьма. Но вот появился тусклый свет, отодвинувший границу тьмы на десяток метров, и я обнаружил, что стою на поляне,