– Ты звала меня, управительница горы? – спросил Авангур.

– Звала, хранитель. Есть важный разговор, который тебе надо будет донести до ушей других хранителей.

– Я весь внимание, – собрался Авангур.

– Хорошо, Авангур. Я почитаю Творца, и здесь, на горе, его храм, ты должен это знать. – Авангур удивленно вскинул брови, но промолчал. А гномка продолжила. – Мы, жены Худжгарха, образовали по милости Творца новое королевство Тох Рангор, и в нем будут построены храмы Творца, их будут содержать за счет казны короны, тебе надо будет поставить там служителей.

Брови хранителя снова медленно стали подниматься вверх.

– Хорошая новость, – произнес он. – Я сделаю это и благословлю ваше королевство благами.

– Правильно, Авангур, – улыбнулась гномка, – добрые дела должны вознаграждаться. Теперь о главном, Вечный лес окружен со всех сторон. С севера наступают снежные эльфары. Скоро с востока подойдут орки, Свидетели Худжгарха, подданные королевства. С моря высадятся черные дзирды, мне только пошевелить пальцем – и Лес запылает.

– Ну, с моря вам не подойти…

– Подойдем, Авангур. Ты скажешь хранителю морей, что я высажу телепортом армию черных дзирдов на островах и разрушу все, что там есть. Сожгу и заберу вместе с населением и богатствами. В королевстве много свободного места. Посмотрим, как хранитель будет собирать благодать с пустых земель.

Авангур даже дернулся от слов гномки. Он хотел что-то сказать, но она положила руку на его руку.

– Я знаю, что у него договор с Первым эльфаром, но это не союзнический договор, это торговое соглашение, заключенное под давлением Эллариона. Хранитель морей получил благодать и взамен отдал золото. Я дам ему эту благодать, а он пусть потребует вернуть ему золото. Первый эльфар это сделать не сможет, он раздал золото. И раз он не сможет отдать золото, то хранитель не должен ему ничего.

Авангур удивленно усмехнулся:

– Согласен, я передам ему твои слова. И если твоя решимость нанести удар по островам не угаснет, он примет твои условия. В конце концов, он хотел иметь место у подножия твоей горы. Но исчезновение Худжгарха смешало планы.

– Я подтвержу решение мужа дать место хранителю. И дам любому хранителю, который заключит со мной договор о добрососедстве. Ты станешь свидетелем сделки.

– Я передам всем твои слова, управительница, но что ты хочешь получить от Первого эльфара?

– Он должен отвести войска из Снежных гор, заключить с Высшим советом княжества договор о мире на пятьсот лет и перестать претендовать на Снежные горы, это удел Худжгарха.

– А если он не согласится? – спросил Авангур.

– Лес сгорит, я подожгу его из космоса. А затем туда войдут объединенные силы орков, королевства Тох Рангор и Снежного княжества. Лесные эльфары упадут в дикость и начнут свой путь сначала. Если кто-то из них выживет. Враждебный Лес – угроза нашему существованию. В Снежных горах будут построены храмы Творцу. В степи уже ставят шатры поклонения. Везде, куда протянется рука Худжгарха, будут стоять храмы Творцу.

Авангур прикрыл глаза, и гномка знала – он сейчас просчитывает конечный результат. Она уже сотворила собственные планы, и Авангур мог частично видеть их последствия.

Не имея возможности строить глобальные планы, Глазастая пошла по другому пути: она разбила их на множество мелких планов и сплела в единый замысел. Она сидела и улыбалась, потому что видела, как он с трудом пробирается по дебрям ее планирования. Он терял нить, хватал новую и снова терял.

– Что это? – устав искать варианты, открыл глаза Авангур. – Что ты напланировала?

– Ты не смог распутать клубок? – улыбаясь, спросила Глазастая.

Авангур посмотрел на нее и ответил:

– На это нужно много времени. Элларион тоже пребывает в трудном положении, но ты была убедительной, управительница. Я помогу тебе и уговорю Эллариона принять твои условия. Жди ответ.

Он исчез, а гномка усмехнулась и тихо проговорила ему вслед:

– Ступай, хитроумный Авангур, – голос был полон ледяной решимости. – У тебя нет иного выбора. Твой протеже, на которого ты возложил надежды, заточен в своем лесу, словно зверь в клетке.

Гномка потратила долгие часы, распутывая паутину замыслов Первого эльфара. Ее острый ум подобно тонкому лезвию проникал сквозь завесу тайн. Она заметила, что многие нити, словно корни древнего дерева, тянулись из Леса в неизведанные глубины. Туда, куда ее сила не могла проникнуть. Эта загадка, как маяк в ночи, указывала на существование неведомого союзника у Эллариона.

Обдумав эту мысль, она осознала: это мог быть только Авангур – свой среди чужих, одинокий и непонятый. С исчезновением Ирридара он потерял соратника, того, кто разделял бы его веру в Творца. И вот, в этом мраке отчаяния, Первый эльфар явился ему, словно утренний луч в беззвездной ночи. Он предложил свою помощь, и Авангур, не раздумывая, ухватился за эту тонкую нить надежды.

Так возник их тройственный союз: хранитель морей и океанов, Авангур и Первый эльфар. Они мечтали о власти, о триумвирате, который поделил бы мир. Но Глазастая, словно тень, бесшумно скользила среди их планов. Она разрушала их изнутри, меняя течения судьбы с изящной жестокостью. Все, что они строили, рушилось с неумолимой быстротой, словно песчаные замки под натиском прилива.

Она шла по пути своего мужа, Тох Рангора, Того Кто Ломает. Но в отличие от Худжгарха, она не только разрушала, но и созидала. Она добавляла к хаосу гармонию, как заботливая женщина, обустраивающая свой дом. На обломках старого мира она возводила новый, прекрасный, наполненный теплом и светом.

Ее опорой стали храмы поклонения Творцу. Эта сила была настолько могущественной, что могла противостоять любому хранителю. Авангур наконец это понял. Теперь он был ее союзником, ее мечом и щитом в этом вечном противостоянии…

Глава 9

Земля. Город Нижний Тагил

Время, словно река, неумолимо и быстро течет, унося с собой мгновения, которые невозможно вернуть. Оно непредсказуемо, как погода, и порой кажется, что его катастрофически не хватает на все задуманное. Но если проводить дни без цели и смысла, время медленно, но верно утекает в бездну, оставляя нас стареть и увядать.

Со мной это произошло лишь наполовину. Ожидание освобождения из колонии было подобно бесконечному марафону через пустыню, где каждый шаг давался с неимоверным трудом. Мысль о том, сколько еще лет придется провести в этих стенах, отгораживающих меня от мира, казалось, была невыносима. Но в самой колонии время, словно ускоренная кинопленка, неслось с невероятной скоростью. События, разворачивающиеся здесь, захватывали дух, словно они происходят в каком-то другом измерении.

Моя белая полоса, начавшаяся после разоблачения злоупотреблений Сергеева, начала