Щупальца щёлкают в воздухе как бичи – и впиваются в грудь незнакомого одарённого. Прямо в его источник. Я чувствую экстаз от вливающейся в меня чужой силы. И замечаю, как обрубленные струёй пламени остатки щупалец превращаются в чёрный туман и вновь впитываются в моё тело.

Я выбираюсь из комнаты, по пути не забыв разбить и этот монитор.

Потом ещё одна комната… И ещё…

Но и одарённые быстро берут себя в руки. На выходе из очередной комнаты меня встречает уже град чужих плетений. Здесь собралось сразу пятеро одарённых. Чувствую давление гравитации – видимо, среди них есть кто-то с аспектом земли – и даже одного менталиста. От его попытки залезть мне в голову ощущаю слабую, сразу забытую боль.

Щупальца отражают пущенную в меня огненную сеть и следом – летящий в лицо град игл. Не знаю, из чего сделаны иглы – или какой-то аспект преобразования металла, или вообще артефакт, – но они даже не замечают щупалец тьмы, пролетая их насквозь. Всё, что успеваю сделать, – отвернуться. И ловлю иглы щекой и плечом.

Но на этом всё и заканчивается, потому что щупальца выстреливают вперёд и впиваются в источники одарённых, высасывая их. Внезапно понимаю, что источник одного из аристократов – такой же, как у меня. Тёмный.

Этот мой!

Я пытаюсь сказать это и указать тьме на черноволосого аристо лет тридцати.

Губы и руки не слушаются, но тьма понимает меня и так. И позволяет перенаправить всасываемый ею эфир в мой источник.

Да, это жалкие крохи, большую часть парень растратил во время нападения на меня. Но и крохи лучше, чем ничего. Ему эфир всё равно больше не понадобится – тьма не оставляет в живых.

Видимо, хоть какое-то пополнение источника позволяет мне слегка прийти в себя. И первое, что приходит в голову: надо узнать, как зовут этого парня. Одарённых с тёмным эфиром в империи почти не осталось. А значит, о его исчезновении станет широко известно. Узнав его имя, я смогу выйти и на его окружение. Возможно, оно тоже связано с «Братством свободных».

Пока жив Колдун и существует его долбаное «Братство», я не смогу жить спокойно.

За следующей дверью нас с тьмой ждёт сюрприз: Колдун собственной персоной. Всё в той же маске.

Эта комната очень похожа на его кабинет в бункере. Такая же богатая, но безликая.

– Хотелось посмотреть на тебя вживую, – сообщает он. – И знаешь что? Я рад, что всё получилось именно так. Не знаю, что ты такое, но ты стоишь гораздо, гораздо дороже, чем я думал.

– Спасибо, что дождался, – пытаюсь сказать, но губы не слушаются.

Тьма тянется к нему всеми щупальцами, но я уже понимаю, что это бессмысленно: под ногами Колдуна открывается портал.

Он проваливается туда.

Одновременно за ним успевают нырнуть несколько щупалец.

И портал схлопывается, оставляя частички тьмы внутри себя – точнее, там, куда ушёл Колдун.

Внезапно раздаётся какой-то длинный протяжный звук. В лицо ударяет воздух, смешанный со смутно знакомым ароматом. Миндаль и вишня…

Не успеваю вспомнить, почему аромат мне знаком, но точно знаю, что он ядовит, – и задерживаю дыхание.

Пол подо мной начинает трястись. Такое ощущение, будто в глубинах под этим зданием просыпается огромное чудовище. Именно так однажды вырывались на поверхность созданные богом тьмы Кархом костяные драконы…

А тьма внутри меня вдруг настораживается. Я чувствую её…

…страх.

Что за процесс запустил Колдун, сумев напугать даже силу тёмного бога?

Внезапно, словно растянутые пружины, щупальца начинают схлопываться и втягиваться обратно, в глубину моего источника. И каждое – словно удар пикой в сердце. Всё, что я могу, – словно со стороны наблюдать за тем, как дёргается моё тело от влетающих в него щупалец тьмы.

– Аргх…

Накатывает такая слабость, что я с трудом подавляю желание сесть прямо на каменный пол. Кажется, будто прошла вечность, хотя на самом деле тьма вернулась в источник всего за несколько секунд.

Пол подо мной продолжает трястись.

Сейчас я почти чувствую своё тело. Но мои руки сами собой начинают выплетать заклинание, которое я использовал лишь однажды. И тратят на него с таким трудом добытый мной тёмный эфир.

Заклинание разрыва пространства.

Тьма явно пытается сбежать. Не знаю, кто может напугать кусок божественной силы. Но я точно не хочу без сил оказаться в разломе. И то, что пугает тьму Карха, кажется мне сейчас меньшим из зол. Я предпочитаю остаться здесь.

Но тьме нет дела до моих желаний. Последний штрих в плетение – и передо мной дрожит привычная плёнка разлома. Ноги сами делают шаг, и…

…я оказываюсь вовсе не в разломе.

А ещё – здесь не воняет миндалём и вишней. Я наконец-то могу дышать.

* * *

Провожу рукой по лицу, вижу кровь – иглы-то меня достали, – но не чувствую боли.

Поднимаюсь и осматриваюсь. Это точно не знакомые мне развалины нечеловеческого города в разломе. Это обычный сосновый лес, и он явно находится в империи. Огромного количества тёмного эфира здесь нет. Мой источник по-прежнему опустошён. Открывая портал, тьма исчерпала то, что я успел вытащить из того одарённого.

Дуновение воздуха опять приносит с собой знакомый горький аромат. Пока ещё слабый, не опасный. Лизнув палец, быстро уточняю направление ветра и бегу в сторону, противоположную той, откуда веет миндалём.

Кто бы это ни был, он сумел пройти по моим следам. Как – сейчас думать некогда. К тому же я слышу хруст сосновых иголок под чьими-то ногами. И этих ног явно не две. Но оборачиваться нет возможности: аромат тоже меня догоняет.

Как ни странно, лес ведёт себя так, словно помогает мне. Корни не цепляются за изорванные штанины, ветки словно отдёргиваются перед лицом, чтобы не оставить меня без глаз. Чуть повернув голову, понимаю, что лес и правда помогает: ветви за моими плечами сплетаются в непроходимую чащу.

Это делает местная навка? Тогда спасибо тебе, милая. Отплачу, если выживу.

Но если навка – то это и правда тот самый лес, недалеко от поместья Каменских.

На всей скорости вылетаю на небольшую поляну и оглядываюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как прямо за мной несётся пять…

…розовых единорогов. С клыков размером в мою ладонь капает слюна.

Они с разбегу вылетают на поляну и впечатываются зубастыми мордами в невидимый барьер. Который почему-то без проблем пропустил меня. Заодно понимаю, что здесь не ощущается этот навязчивый миндальный аромат.

Подхожу к барьеру и рассматриваю одного из единорогов.

Он покрыт чешуёй мерзкого гламурно-розового цвета. К тому же запыхался, и длинный раздвоенный язык свисает почти до колен. И что-то мне кажется, что питаются эти твари вовсе не ромашками.

Но откуда они здесь? В этом мире таких нет. И я абсолютно уверен, что в разломе тоже.

Внезапно меня окликают:

– Никрас!

Этого имени здесь не знает никто.

– Где твоя мужественность? Тебе не идёт это юное тело, – продолжает нежный голосок. От которого по коже реально продирает морозом.

Потому что я знаю, кому он принадлежит. И знаю, что обладательница этого голоска с самого своего появления на свет была сумасшедшей садисткой. Несмотря на любовь к розовому цвету, сердечки и прочие милые её сердцу детали. Типа единорогов.

А нет… ошибся. Нет у неё сердца. И никогда не было.

Богиня любви Тея.

Возможно, тьма испугалась именно её. Возможно, Тея способна её уничтожить – во мне слишком маленький кусок силы Карха. Или сожрать. Обманываться внешностью богини не стоит.

– Не выйдешь сам? – спрашивает она всё тем же сладким голоском.

И я наконец вижу её: верхом на одном из единорогов. Из одежды на ней… ровно ничего. Но я никогда не ронял слюни на овердофигаскольколетних стерв.

Показываю ей средний палец.

– Не выйдешь? – понимает богиня и изящно взмахивает рукой.

После чего единороги начинают грудью долбиться о невидимый барьер. Через пару минут он уже весь заляпан кровью. Для разнообразия – не розовой, а обычной, алой.

– Кто поставил здесь такую дрянь? – сердится Тея. – На твою здешнюю кровь зачаровано? Выходи! Ты же понимаешь, что я всё равно сильнее.

Думай, Ник, думай. Разлом сейчас не открыть.