И следы. Круглые отпечатки размером примерно с мою ладонь, влажные и липкие. Определенно не отпечатки человеческих пальцев. Что-то другое.

Я осторожно коснулся одного из следов кончиком пальца. Холодный, липкий, неприятный на ощупь. Провел пальцем — субстанция потянулась, как густая слизь.

— Что за хрень? — пробормотал я, разглядывая блестящую пленку на пальце.

— Фиксирую следы биологического материала неизвестного происхождения, — отозвался Симба своим неизменно спокойным тоном. — Рекомендую соблюдать повышенную осторожность, шеф.

— Спасибо, кэп, — буркнул я, вытирая палец о штаны. — Твоя способность констатировать очевидное, как всегда, на высоте.

Но неприятное ощущение не проходило — будто я прикоснулся к чему-то живому, скользкому и чужеродному. Хаунд стоял рядом и рычал, глядя на дверь, шерсть на загривке встала дыбом.

— Ладно, — сказал я негромко. — Идем дальше.

Миновав коридор, я таки нашел лестницу — и, к моей радости, она была целой. Правда, настроение портили несколько больших обломков, валяющихся на ступенях. Велика вероятность, что позже я снова нарвусь на обвал. Ну, ладно. Пока движемся — а там посмотрим.

— Я узнал, что у меня, — пробормотал я, ставя ногу на ступеньку, — есть огромная семья…

— Простите, что шеф? — удивленно переспросил Симба.

Я хмыкнул.

— Понятия не имею. Накатило что-то. Дальше ни строчки не помню.

— Наверное, что-то из детства, — участливо проговорил Симба. Я, несмотря на неуместность ситуации, едва не расхохотался.

— Хочешь проработать мои детские травмы? — усмехнулся я.

— Боюсь, что у меня отсутствует модуль психологической помощи, — на полном серьезе ответил ассистент. Интересно, это у него опять режим железяки включился, или он уже шутить с серьезными интонациями научился?

На тринадцатом этаже липкие пятна появились в большом количестве — на перилах, на стенах, даже на ступенях. Желтоватые, блестящие в свете фонаря, они покрывали поверхности неровными разводами, как будто кто-то тащил по лестнице огромную слизистую массу.

Я снова коснулся одного из пятен — субстанция была тягучей, как мед, но совершенно непохожей на что-либо съедобное. Запах от нее исходил странный — сладковато-металлический, с какими-то химическими нотками.

— Симба, ты можешь идентифицировать это вещество?

— Анализирую, — последовала короткая пауза. — Органическое соединение с высокой концентрацией белка и специфических ферментов. Вероятно, биологический секрет какого-то существа. Уровень токсичности не определен.

— Понятно, — я вытер руку. — То есть, как обычно, хрен знает что такое и насколько оно опасно.

Запах усиливался с каждым пройденным этажом. На четырнадцатом он стал почти нестерпимым — сладковато-металлический аромат с отчетливым гнилостным оттенком заставлял меня морщиться и дышать через рот.

На перилах появились царапины — свежие, судя по блеску металла в местах повреждения, и довольно глубокие. Параллельные борозды, словно кто-то проехался по металлу когтистой лапой.

Что-то побывало здесь. Причем совсем недавно.

Пятнадцатый этаж встретил меня изуродованной дверью — она валялась в стороне от проема, и выглядело это так, будто ее не просто выломали, а буквально вырвали с мясом и скрутили. Металл был искорежен, как алюминиевая фольга.

Я присел на корточки и рассмотрел повреждения. На металле виднелись глубокие вмятины и царапины странной формы — не похожие ни на человеческие руки, ни на когти известных мне тварей.

— Что могло сделать такое? — спросил я вслух.

Симба промолчал. Он тоже не знал.

И тут услышал. Шорох. Тихий, но отчетливый. Над головой, где-то в вентиляционных каналах.

Я замер.

Шорох продолжался — звук движения, как будто что-то скребет когтями по металлу. Быстро и легко.

Хаунд зарычал, глядя на дверной проем, и вдруг попятился назад. Да что за фигня тут вообще происходит?

— Что с тобой, дружище? — я посмотрел на пса, а тот, внезапно, поджал хвост и принялся довольно ловко сдавать задом по лестнице, неотрывно глядя на дверной проем и тихонько поскуливая. Охренеть. Что вообще может напугать боевого геллхаунда?

Я выругался.

Что бы это ни было, оставлять за спиной это нельзя. Иначе появится в самый неожиданный момент, тогда, когда это нужно будет мне меньше всего, и ничем хорошим история не закончится. А значит, придется идти и смотреть, что там.

Особенно учитывая, что на месте лестницы снова зиял провал. Так что вариантов у меня как бы и нет. Придется идти через этот самый коридор, из которого так отвратительно воняет. Ну, что ж.

— В общем так, друг. Ты, если хочешь, можешь оставаться здесь, а я намерен пойти и разобраться с этой хреновиной, — проговорил я, повернувшись к псу. — Передумаешь — догонишь.

Я проверил оружие, поправил гранатный подсумок и решительно шагнул в дверной проем.

Глава 22

Коридор встретил меня темнотой и вонью, от которой хотелось зажать нос и дышать через рот — только это, как я уже успел понять, помогало слабо. Запах все равно въедался в горло, оседал на языке приторной пленкой, смешивался с пылью и затхлостью так, что начинало подташнивать.

Я шел медленно, держа «Каратель» у плеча, водя стволом по сторонам, проверяя каждый угол, каждую тень. Фонарь выхватывал из темноты детали: разбитые стеклянные перегородки офисов, опрокинутые столы с мониторами, кресла, перевернутые на бок, кучи мусора — бумаги, папки, чьи-то личные вещи, разбросанные по полу. Коридор был широким, метра четыре, не меньше, с высоким потолком — когда-то, наверное, этаж выглядел солидно и дорого, с панорамными видами и дизайнерской мебелью. Сейчас просто еще одна кишка мертвого здания, медленно гниющая в тишине и забвении.

На полу виднелись липкие пятна. Много пятен. Желтоватые лужи слизи, блестящие в свете фонаря, тянулись неровными дорожками вдоль стен и расползались по углам. Я остановился возле одной из луж — она была особенно большая, с ладонь размером, — присел на корточки, не выпуская оружия из рук, и осторожно коснулся края пальцем.

Теплая.

Я замер, уставившись на блестящую пленку на кончике пальца.

Не холодная, не комнатной температуры — теплая, почти горячая, градусов тридцать пять, не меньше. Как будто существо, оставившее ее, только что прошло здесь. Час назад, может, меньше. А может, и того меньше.

Я вытер палец о штаны и медленно выпрямился, оглядываясь по сторонам с нарастающим беспокойством. На металлических панелях стен виднелись царапины — глубокие борозды, идущие параллельно друг другу, по три-четыре штуки рядом. Панели были продраны до основания, металл блестел на срезах, еще не успев потускнеть от времени. Свежие. Совсем свежие. День, может, два.

— Отличное место выбрал для прогулки, Антей, — пробормотал я вполголоса, больше для себя, чем для кого-то еще. — Просто курорт, мать его. Пятизвездочный отель с видом на апокалипсис.

Я активировал «Скат», переключив его в режим непрерывного сканирования. Сетка