— Почему? Почему мы так избегаем смотрителей, что даже Симону пришлось остаться, чтобы их задержать? Они же просто стражники границы: ну прогонят нас подальше от барьера — так нам того и надо сейчас ведь, разве нет?

Катя смотрела на меня крайне удивленным взглядом, а вот Громова… С удовольствием бы ее придушила за один лишь этот взгляд! Я не тупая! И вообще, потому и спросила, что ничерта непонятно.

— Мой отец часто говорил…

— Да всем плевать, что говорил этот ублюдок!

Да уж, сдерживаться у меня получается не слишком хорошо. Но, Стихии, почему я оказалась здесь именно с НЕЙ?

— Аня! Прекрати. Сама задала вопрос — так выслушай теперь ответ, — вступилась за Громову Катя. — Оля, извини. Продолжай…

— Смотрители тебе не обычная стража… Они несут здесь свою службу годами, непрерывно, без возможности отлучиться от Барьера дальше граничной зоны, что далеко не самое интересное и почетное занятие. Вот проходы — охраняют отряды сильных боевых магов, а смотрители же… Они «охраняют» непробиваемый и непроницаемый магический барьер… И относятся к ним соответственно. Однако Советы Магов по обе стороны Барьера давно решили, что граница слишком важна, чтобы какие-нибудь случайные эксперименты могли ее, хотя бы гипотетически, нарушить. И потому нужны смотрители, которые будут гонять всех любопытных, не позволяя никому даже прикасаться к Великому Барьеру. Вот только большая часть смотрителей — отбросы со всех трех континентов…

Голос громовой отдавал сталью. Она явно ненавидела этих цепных псов.

— От них лишь требуют выполнения задачи — никого не подпускать к магической преграде. Старшие в каждом подразделении и отряде обычно владеют магическими способностями и получают вполне нормальное жалование. Вот они и должны обеспечивать какую-то дисциплину. Однако в остальном никто не вмешивается в их дела, и в пределах граничной зоны — смотрители сами себе закон. Вот только используют они его не для того, чтобы вершить правые дела… Если эти твари ловят у границы людей, то они издеваются над ними месяцами! До тех пор, пока не нагрянет проверка. И им за это НИЧЕГО не будет!

Оля не на шутку разошлась. Никто даже и не думал ее перебивать. Но рассказывала она ужасные вещи…

— Лишь раз в несколько месяцев всех старшин смотрителей проверяют артефактом истины. И забирают всех пленников, если таковые есть. Но если не было смертей, то к смотрителям никаких претензий не имеют! Ведь граничная зона под строгим запретом, и все это знают. И нечего туда соваться типа, сами виноваты… Вот только смотрители же и распускают слухи, которые разносятся по всем деревням, о том, какие сокровища и артефакты можно найти у Великого Барьера. И идиоты ведь идут — постоянно! Особенно молодежь с деревень.

— Парней забивают так, что они потом не в состоянии разогнуться, а стоит немного на них прикрикнуть, как тут же мочатся в штаны. А девушек… Большинство девушек убивают себя, как только их отпускают… Ведь каждый день, толпы этих извергов… Сама догадайся!

Повисло тяжелое молчание. И нарушила его вновь Громова, неожиданно поделившись:

— В детстве отец постоянно грозился завести меня в граничную зону и бросить. Говорил, что всем будет плевать на мой возраст и из какого я рода — вернут домой только когда нагрянет очередная проверка. «Живой, и даже почти целой». И всегда смеялся! А я мечтала о том, чтобы вогнать ему кинжал в глотку пока он спит! Но ни одна попытка так и не увенчалась успехом…

Громова поднялась со своего места, сжимая кулаки от ярости. Симон точно не ошибся в одном — она ненавидит своего отца всем сердцем. Теперь даже я это вижу. Но удивило меня другое — вокруг ее рук искрились разряды! Этому ее Симон тренирует, а потом говорит про огромный потенциал? Она уже владеет ледяной стихией, сегодня использовала воду, а теперь еще и это… Так нечестно! Я видела подобное только у Максима. Конечно, в разы сильнее, но он тоже иногда искрился на занятиях.

Неожиданно голос подала Катя:

— Какой ужас… Я тоже слышала о них плохое, но без таких подробностей. А самое страшное, что гораздо больше слышала историй о том, как люди находили рядом с границей древние артефакты, что стоили целого состояния. И более того — сама мечтала прикоснуться к Великому Барьеру, когда была маленькая… Говорили, что он может пробудить магические способности даже в самом обычном человеке, вот я и надеялась, что наконец смогу обрести стихию. А ведь моя деревня даже не близко к побережью! И откуда там столько слухов?

— Когда была маленькой? А сейчас ты уже большая? — я попыталась немного разрядить обстановку, показывая рукой на себе рост девочки, что едва доставала макушкой мне до груди.

— Мне четырнадцать! — тут же надула она губки.

— Ага, я помню. В прошлом месяце исполнилось… А точно не одиннадцать? Выглядишь ты скорее как первогодка!

Надеюсь не переборщила. На всякий случай я потрепала девочку по голове и улыбнулась — обижать точно ее сейчас даже и не думала.

— Не переживай, — неожиданно вклинилась Громова, которая смогла взять себя в руки и успокоиться. — я тоже медленно росла. А потом как вымахала за одно лето на две головы! Правда мне тогда брат сломал руки и мама тихонько подкармливала всякими добавками с кальцием, может это они помогли… Но, вон, эта тоже в то лето выросла и без там всяких добавок поди. Еще и вымя себе нарастила как у коровы!

Вымя⁈ Корова? Ну это уже совсем! Хотя…

Завидует ведь, как пить дать завидует! Но мы и правда с Громовой созрели почти одновременно, на летних каникулах после третьего курса. Не думала, что она такое вспомнит. А еще…

— У тебя есть хоть один рассказ, когда никто из твоей чокнутой семейки тебя не пытал и не убивал?

— Не знаю.

Она настолько прямо и искренне мне ответила, что я прямо растерялась. И даже передумала дразнить ее насчет размера груди. Тем более Катя вон тоже стала себя ощупывать, якобы незаметно… Ее это тоже заденет.

— Есть еще одна причина, почему нам нельзя попадаться. Смотрители обязаны запечатлеть всех, кого поймают. А при последующих проверках кристаллы моментов передаются чиновникам, и через некоторое время пополняют архив преступников. Так что даже если удастся потом сбежать — на всю жизнь получишь клеймо нарушителя Закона. И Симон очень не хочет, чтобы с нами случилось что-то подобное. Он вообще сильно переживает за ваше будущее, если вы вдруг не заметили.