Тварь оказалась не такой уж и крупной. Плечистой, крепкой, с огромными ручищами — зато ростом от силы мне по грудь. И чем больше я разглядывал застывшую зубастую морду, тем больше удивлялся, как мог принять это за человека. Может, когда-то предки лешими и были людьми, исковерканными магией Тайги, но то, что получилось и итоге, скорее напоминало обезьяну.

Густая и плотная шесть непонятного цвета — то ли серая, то ли коричневая, то ли вообще зеленоватая. Низкий лоб, приплюснутый нос, выступающие вперед челюсти. Голова на короткой и мощной шее была настолько маленькой, что едва ли могла вмещать полноценный мозг, однако длинные космы и борода придавали ей изрядный объем — и действительно добавляли сходства с хозяином чащи из древних сказок, в честь которого тварь, видимо, и получила свое прозвище.

— Это ж откуда он взялся? — задумчиво проговорил старший Друцкий. — Обычно лешие далеко в глуши сидят. А тут аж на Пограничье выбрался.

— Меня больше интересует — сколько тут этих уродцев. — Белозерский в очередной раз огляделся по сторонам. И хватит ли нам маны и патронов упокоить всех.

— Судари… Не хотелось бы отвлекаться, — вдруг раздался голос Зубова. Тревожный, даже слегка дрожащий. — Но вам не кажется, что тварь, как бы это сказать… жива⁈

Все тут же уставились на труп лешего, который действительно оказался не совсем трупом. Пока мы трепались, рана стала втрое меньше, а разрубленное чуть ли не надвое туловище снова зашевелилось, чуть приподнимая грудь при каждом вздохе. То ли я вдруг разучился орудовать мечом, как положено, то ли регенерация у твари оказалась просто запредельная — даже для порождения Тайги.

Зубов выругался, срывая с ремня штуцер, я потянулся к рукояти Разлучника, чтобы упокоить лешего уже окончательно, Горчаков скользнул ладонью к топору на поясе…

Но на этот раз всех опередил младший Друцкий. Он первым подскочил к телу, уперся стволом между остекленевших глаз и нажал на спуск. Револьвер негромко чихнул, выплевывая огонь и дым из зазора между барабаном и корпусом. Из пасти лешего брызнула кровь, он снова дернулся, и через мгновение вверх потянулись тоненькие желто-зеленые ниточки.

— Мой основной аспект. — Друцкий отыскал меня взглядом и стыдливо втянул голову в плечи. — Прошу прощения, Игорь Данилович. Но вы ведь не собираетесь становиться целителем?

— О нет, — усмехнулся я. — Полагаю, это мне точно не грозит.

— Теперь оно точно издохло? — поинтересовался Горчаков.

— Очень на это надеюсь. Но деревню лучше все-таки прочесать. Вряд ли один леший мог вырезать все десять с лишним дворов. — Я кивнул в сторону избы с забором. — И если там вдруг уцелели люди — нам следует о них позаботиться.

— Верно. Так мы и поступим. Думаю, нам лучше разделиться — твари не слишком опасны. Матвей Георгиевич, берите сына. — Белозерский решил немного покомандовать — видимо, на правах старшего по магическому рангу и титулу. — Ольгерд Святославович наверняка захочет пойти со своим другом, а мы…

— Разделиться⁈ — недовольно воскликнул Зубов. — Когда здесь шастают эти твари?

— Уверяю, тут нечего бояться. — Белозерский улыбнулся. — Со мной рядом вы будете в полной безопасности.

— Что?.. Ладно. Как пожелаете, ваша светлость.

Зубов явно не пришел в восторг от идеи бродить по затянутой туманом деревеньке, но прослыть трусом ему, похоже, хотелось еще меньше, так что через полминуты мы уже разошлись в стороны. Два силуэта исчезли в тумане за углом избы, еще два направились к двери, а нам с Горчаковым осталось только двинуться вдоль забора и дальше. Туда, где под горой в серой дымке понемногу проступала узенькая улочка и прямо за ней — еще несколько приземистых домишек.

— Горит. — Я вытянул руку, указывая на мерцающий в сотне шагов впереди оранжевый огонек. — Крыша… И копошится что-то.

— Еще один леший, небось. — Горчаков прищурился, будто пытаясь взглядом пронзить туман. — Вот там слева за забором. Жрет… вроде корову.

Действительно, туша, которую сосредоточенно ковырял еще один косматый уродец, для человека все-таки была великовата. Леший скрывался за ней чуть ли не целиком — отсюда я видел только холку и покрытые шерстью плечи.

— Давай-ка поближе подойдем. — Горчаков присел. — Может, получится и этого без шума… Пригнись!

От неожиданности я дернулся и снова потянулся было за мечом, но достать его из ножен не успел — старик обхватил меня обеими руками и опрокинул в траву.

За мгновение до того, как в тумане над нами что-то едва слышно зашелестело. Я успел увидеть только кончик перепончатого крыла, а потом гигантская тень бесшумно скользнула по земле к дому впереди. Раздался короткий вопль, хруст костей…

И сразу за ними — тишина. Чужая магия — могучая, плотная и незнакомая — снова исчезла в серой дымке. И все вокруг стало, как прежде: огонек трепетал на крыше покосившейся избы, коровья туша так же неподвижно лежала за забором.

Вот только лешего рядом с ней уже не было.

— Утащил… Прямо туда, наверх утащил, — одними губами прошептал Горчаков, указывая пальцем в затянутое туманом небо. — Жива-матушка, защити… Ты видел? Игорь, ты это видел?

— К сожалению, Ольгерд Святославович. — Я схватил упавшие ножны с Разлучником и сам поднялся на ноги. — Похоже, тут охотятся не только лешие, а что-то покрупнее. И есть подозрения — охотится оно в том числе и на нас.

И будто в ответ на мои слова где-то рядом — чуть дальше того места, откуда мы пришли — раздался жуткий грохот. Земля под ногами едва заметно вздрогнула, и сквозь туман во все стороны прокатилось эхо, рефреном повторяя сердитый и хорошо знакомый голос штуцера, заряженного крупнокалиберным английским патроном.

Выстрел. И сразу за ним — еще один.

Глава 22

— Вот павлин пустоголовый! — выругался Горчаков. — И надо было ему свою гаубицу сюда притащить?..

Я уже открыл рот, чтобы обстоятельно и без лишней спешки сообщить все, что думаю про его сиятельство Платона Николаевича, его братьев, родителя, матушку, замечательный двуствольный штуцер, незаурядный ум и выдающиеся личные качество.

Открыл — но сказать ничего не успел. Эхо от выстрелов гремело в тумане, убегая вдаль, а опустевшая деревенька отзывалась возней. Недовольное ворчание и шарканье то ли ног, то ли когтистых лап доносилось со всех сторон одновременно. Где-то стучало и хрустело дерево — твари выбирались из домов и лезли через заборы, с треском ломая сухие жерди.

— Да сколько же их из Тайги набежало?.. — Горчаков вытащил топор из петли на поясе. — Правильно Матвей Георгиевич сказал — нет тут больше людей. Одни лешие бродят.

Три приземистых, почти квадратных силуэта выскочили буквально из ниоткуда.