Люстры из венецианского стекла, специально привезённые из Италии ещё при прадеде нынешнего князя Юсупова, отражались в безупречно отполированном паркете. Вдоль стен стояли пальмы в серебряных кадках, а между ними — зеркала в резных рамах. С «неба» неторопливо падали искусственные сверкающие снежинки.

— Алексей Иоаннович! — издалека поприветствовал меня Феликс Феликсович старший. Я подошел ближе и церемониально поклонился.

— Ваше сиятельство, превосходный праздник. Уверен, кронпринц и его сестра восхищены вашим гостеприимством.

— Надеюсь, — улыбнулся мне князь. — Наслаждайтесь вечером, ваша светлость. Я передам детям, что вы явились. Они будут рады вас видеть.

— Феликс, как я понимаю, уже вернулся из Стокгольма?

Старший Юсупов усмехнулся и скользнул взглядом по толпе гостей, среди которой плыла его супруга княгиня Лионелла.

— Разумеется, вернулся! После всего, что он там устроил…

Я подавил улыбку. Видимо, мой друг и правда слишком буквально воспринял просьбу посла поставить Стокгольм на уши. Впрочем, в чем младшему Юсупову не откажешь — так это в изобретательности. Впрочем, судя по всему, это была фамильная черта…

— Ида оставила для вас два вальса, Алексей Иоаннович, — напомнил ее отец.

Я коротко кивнул и поклонился, предоставив хозяину бала беседовать с графом Шереметевым.

В центре зала танцевали пары. Оркестр исполнял шведские танцевальные сюиты и полонезы, придавая балу особый оттенок северного очарования.

Я прошёл сквозь толпу, неспешно приветствуя знакомых. Меня сразу заметили. Присутствие Черного Алмаза не могло остаться незамеченным. Несколько дам взволнованно вздохнули, кто-то снова указывал на меня, а в бокале какого-то генерала-особиста из Четверки даже задрожало шампанское, когда он меня узнал. Ну еще бы, столько от меня было головной боли.

Я остановился у постамента с хрустальной вазой, чтобы окинуть взглядом зал. В центре, под самой люстрой, танцевали кузен Андрей и принцесса Астрид. Пара и правда получалась интересная. И красивая. Андрей вел её в вальсе так, словно танец был не формальностью, а откровением. Рука кузена крепко держала принцессу за талию, но движения были нежными. Взгляд сосредоточен только на ней, а лицо — открыто, искренне. Астрид улыбалась, но её улыбка будто слегка дрожала. Но не от танца.

Когда они кружились мимо меня, наши взгляды пересеклись. Принцесса мгновенно отвела глаза, и на ее лице мелькнул страх. Едва уловимый, но настоящий. Так смотрит затравленный зверь, осознавший, что попал в ловушку. Я понял: Карл Густав наблюдал за ней. И она боялась этого.

— Прекрасно смотритесь, — сказал я, когда они снова оказались рядом со мной. Астрид немного покраснела, да и Андрей смутился.

Сам кронпринц стоял чуть поодаль от танцующих, рядом с группой своих приближённых. Тёмно-синий мундир с серебряными аксельбантами был безупречен, прическа уложена волосок к волоску. Он казался спокойным, но я видел, как сжималась его челюсть и дергался уголок рта каждый раз, когда Астрид смеялась шуткам Андрея, а великая княжна София принимала очередное приглашение танцевать. У него в руке был бокал, но он не пил. Вместо этого его взгляд метался между сестрой, Андреем, Софией и… принцем Кристианом.

— Кажется, он влился в компанию.

Я обернулся. За моей спиной стоял Феликс младший с двумя бокалами игристого в руках. Один он протянул мне.

— С возвращением, лейтенант, — ухмыльнулся я. — Как Стокгольм?

— С трудом, но выстоял. Впрочем, чувствую, в следующий раз визу мне не одобрят… Да и черт с ним. Развлекаться там не умеют. Пришлось дать короткий, но яркий мастер-класс.

— Ага, я читал газеты, — рассмеялся я и пригубил шампанского. — Заявиться в казино в компании пятидесяти стриптизерш, наряженных в нижнее белье из кольчуги… Серьезно?

— Не стриптизерш, а танцовщиц из кордебалета, — назидательно поправил товарищ. — И это были бутафорские сценические костюмы. Никакой похабщины — лишь эстетика и настоящая ванна игристого.

Я покачал головой.

— Ты неисправим.

— А нужно исправлять? — Феликс приподнял бровь. — Мне казалось, тебе нравится моя эксцентричность… К слову о шведских приключениях. — Он резко посерьезнел и понизил голос. — Я рад, что вы выбрались. Ида себе места не находила. Да и я тоже. Хреново, знаешь ли, быть где-то неподалеку, но не иметь возможности вмешаться.

Я хлопнул друга по плечу и отмахнулся.

— Ты здорово нам помог, правда. Особенно когда начал разбрасывать фишки с балкона пентхауса и вызвал массовые беспорядки.

Феликс лишь хмыкнул и уставился на принца Кристиана, весело болтавшего о чем-то по-английски с Леней, Катей, Аполлоном и Левой.

— Что скажешь об этом Кристиане? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Да черт его знает. В общении уж точно поприятнее кронпринца, а как на деле, пока не понимаю.

— Ты слышал, что на родине Кристиана называют королем, которого у Швеции никогда не будет?

— Должно быть, это раздражает Карла Густава.

— Еще как. Но Кристиан знает свое место и к трону лишний раз не лезет. С таким кузеном и я бы не стал рисковать — еще отравит ненароком…

Кристиан и правда держался дружелюбно. На нем был мундир шведской королевской стражи, а открытая улыбка смягчала его чуть резкие черты лица. Он смеялся вместе с нашими ребятами из Спецкорпуса и пил шампанское с видом человека, которого совершенно не заботила напряжённая обстановка. Лишь иногда поглядывал на Софию…

Но в момент, когда Карл Густав подошёл к нему, чтобы что-то сказать, лицо Кристиана потемнело. Они отошли в сторону, обменялись парой коротких фраз — на шведском, ничего нельзя было расслышать, — и Кристиан резко отвернулся, бросив взгляд в сторону Софии.

Великая княжна стояла у колонны, в платье цвета ледяной фиалки, с тонким жемчужным ожерельем и перчатками, доходившими до локтей. В её взгляде был интерес. Настоящий. Она смотрела на Кристиана — не открыто, но с вкрадчивым вниманием. Я остановился рядом с ней.

— Великолепный вечер, не так ли, ваше высочество? — тихо спросил я.

— Превосходный, — отозвалась она, не отрывая взгляда от принца. — С каждым годом у Юсуповых всё изысканнее. Но вы ведь и сами знаете, зачем мы здесь.

— Разумеется, — я глотнул шампанского. — Политика шелка и кружев.

— Именно. И всё же, — София повернулась ко мне, — вы заметили, как Кристиан сдержан, когда рядом кронпринц? Он старается держаться от него в стороне и между ними явно есть конфликт, хотя в остальном он