Меехир был в гневе, но при этом он был умным и прозорливым человеком. Заставив себя успокоиться, он стал думать, как наказать эту строптивую семью, – и наказать так, чтобы внушить страх в сердца всех его подданных, от малых до великих. Все они, и прихлебатели, и враги, должны увидеть могущество власти и неотвратимый гнев своего правителя. А кто лучше всего подойдет для этих целей, как не те, кто ранее помог нехейцу подняться по лестнице власти? Их было трое: мессир Луминьян, мессир Кронвальд и мессир Гронд. Это те, кто обеспечил ему победу в войне с Лигирийской империей. И теперь же они станут его карающим мечом.

Приняв решение, король вызвал секретаря.

– Мы хотим видеть здесь мессира Луминьяна, – отдал он приказ, стоя у окна, не поворачиваясь и пряча злость, которая отражалась на его лице.

Секретарь вышел, а в кабинет императора зашла императрица.

– Дорогой, ты очень сумрачный. Что случилось? – участливо спросила она. – Это все из-за того, что тебя покинули охранницы?

Император не выдержал и обернулся.

– Не будь дурой, Гияна. Все дело в твоем фаворите, герцоге и князе Чахдо. Он умалил меня… Унизил. Вернее, не он, а его жена – черная толстая корова. Я не могу спустить наглости, иначе окружение посчитает меня слабым и, возможно, попытается поменять на другого императора. Кронвальд пустил много дворянской крови, наплодил много врагов, и все они ненавидят меня.

– Дорогой, нужно решить этот вопрос миром, отправь мессира Кронвальда к княгине Чахдо с примирением. Уверена, она принесет извинения, и все разрешится, а ты проявишь себя милосердным. Это важно после пролитой реки крови…

– Не говори чепухи, – оборвал ее Меехир. – Я связан обязательствами с Лесом. Если отступлю, то поползут слухи, что я неверен своему слову, что союз со мной ничего не стоит. Это еще хуже, чем вражда с нехейским выскочкой. Я лишил его титулов и земель. Он теперь никто. И я хочу забрать свое обратно. Если его многочисленные жены приползут ко мне на коленях и будут умолять меня простить их, то я проявлю милость и верну все, что дал, но если они не сделают этого, я смешаю их с землей. – Меехир сжал кулаки и потряс ими. – И не надо меня учить, как поступать. Иди, Гияна, занимайся наследником.

Император остался один и дождался мессира Луминьяна. Идриш зашел бочком и поклонился. Меехир видел, что тот его боится, и презирал своего начальника тайной стражи. Но этот бывший маг-артефактор был умелым сыщиком и находил его врагов, рушил заговоры, и император знал, что можно верить в его преданность. Луминьян не имел высоких покровителей и друзей и зависел только от милости императора.

– Луминьян, – начал император без предисловий, – мы лишили Ирридара Тох Рангора всех званий, титулов и имущества на территории Империи. Твоя задача – забрать дворцы, земли и все имущество мятежника. Его жен и приближенных надлежит арестовать и посадить в темницу, пока не объявится сам нехейский выскочка и не предстанет перед нашими очами. Подготовьте указ мне на подпись.

Луминьян поклонился, но не ушел. Меехир приподнял брови, недоумевая над поступком боязливого мессира.

– Смею заметить, ваше императорское величество, что данный акт недружелюбия по отношению к князю Чахдо, принцу степи и лорду Высокого хребта будет воспринят очень нервно в степи у орков и в Снежном княжестве. Это грозит тяжелыми политическими последствиями.

– Что-о? – Меехир дал волю гневу. До этого он сдерживал его, но теперь он вырывался наружу, как ураган и смерч, и готов был уничтожить щуплого идриша, осмелившегося перечить императору. – Ты понимаешь, с кем разговариваешь, мразь, ничтожество, я тебя удавлю… – Он долго изрыгал угрозы и проклятия, пока не выпустил накопившуюся злость, потом остановился и уже спокойно ответил: – Луминьян, ты думаешь, мы не учли эти факты? Учли. Но степь занята выборами великого хана, им не до нас, а снежные эльфары ведут изнурительную войну с Вечным лесом. Всем им сейчас не до того, чтобы заниматься проблемами принца и лорда. А потом, когда этот вопрос встанет на повестке, мы найдем для них объяснения.

– Смею продолжить, ваше императорское величество, – склонился Луминьян, – но жена Тох Рангора – орчанка, небесная невеста. Если вы поступите с ней неподобающе, орки придут сюда мстить. А армия Снежного княжества почитает лорда Высокого хребта как своего лидера. После войны с Лесом они тоже выставят претензии. Кроме того, в степи есть религиозное течение Свидетели Худжгарха, и они почитают Тох Рангора как голос Сына Отца, у них семь тысяч всадников. Подумайте, ваше императорское величество, над последствиями ваших шагов по отношению к этому человеку, отмеченному богами.

Император задумался, его лицо омрачилось тенью.

– Ты кое в чем неправ, Луминьян, – наконец произнес он. – Под богами – монархи, а все остальные – под монархами. Это я знаю хорошо.

Он поднялся из-за стола и медленно подошел к окну, где открывался вид на раскинувшийся сад.

– Мы лишаем тебя должности начальника тайной стражи, – добавил он, не оборачиваясь. – Трусливые исполнители мне не нужны.

В тишине комнаты раздался звон колокольчика. На зов императора вошел стражник.

– Мессир Луминьян арестован как мятежник, – спокойно, но твердо сказал император. – Поместите его под стражу и позовите ко мне секретаря.

Помрачневший мессир Луминьян сгорбился и последовал за стражником.

* * *

Север Вангорской империи, суровый и неприступный, жил своей особенной жизнью. Здесь, под снежными шапками и ледяными ветрами, рождались шедевры ремесленного искусства, вспыхивали огни в плавильных печах, а торговые пути связывали отдаленные уголки с центром. Климат не сломил, а лишь закалил эти земли, превратив их в кузницу, где каждый день рождались новые достижения.

Отдаленность от столицы как таинственный оберег укрывала север от столичных интриг, позволяя ему развиваться своим уникальным путем. Когда-то Азанар был сердцем Вангорского княжества, но время и амбиции предков Меехира привели к тому, что столица переместилась в место, где солнце теплее, а воздух мягче. Однако север, с его закаленными жителями и неукротимой энергией, продолжал жить, вдохновляя своим примером и напоминая, что истинное процветание рождается не в комфорте, а в стойкости и трудолюбии.

Мессир Кронвальд зябко поежился. В его кабинете гуляли сквозняки, но он не позволял заделать щели в окнах. Он считал, что так он более способен продуктивно мыслить и принимать верные