Прикоснувшись к стене, я понял, что здесь внизу материал точно такой же, как и на поверхности, — теплый и приятный на ощупь. В голове крутился вопрос: кто все это построил и для чего? В то, что это сделали люди, верилось с трудом, хотя храм с его парящим крестом тоже внушает уважение, но материалы и технологии явно не те.

Продолжая смотреть в темноту тоннеля, я слегка повернул голову и спросил:

— Что это за место?

Я ожидал, что мне ответит Никфор или Воледар, но на удивление это сделала Надея.

— Это вход в «Небесные Кузни», которые находятся глубоко под землей. Именно тут небесное воинство кует свое оружие против приспешников сатаны. — В этот момент я почувствовал затылком сверлящие взгляды. — Сюда запрещено заходить, только в строго отведенные места и со служителями церкви.

— А то что? — поинтересовался я.

— Посланец Господа, когда передавал дар святому Акинфию, предупреждал об этом, и те, кто ослушались, не возвращались более, а некоторых находили мертвыми, — снова ответила Надея.

— Откуда знаешь? — язвительно спросила Вараня.

— Татя говорил, — еле слышно произнесла девушка всхлипнув, — когда еще жив был.

А вот это мой промах, что я даже не удосужился разузнать больше о жизни тех, с кем так долго жил. Хотя в училище нам говорили, что офицер должен знать о подчиненных все, — тоже мне лейтенант. А сейчас исправлять это уже поздно, все равно больше не собираюсь подвергать этих людей опасности и уйду при первой возможности.

— Этих входов и выходов полно по всему Беловодью, — решил подключиться Воледар. — Они в каждом поселении есть.

Понятно, что ничего не понятно. Осваивая свою звездную систему и другие за ее пределами, любая цивилизация начинает зарываться под поверхность. Так удобнее, особенно на безатмосферных телах или телах с низкой гравитацией. Некоторые уходят в этом деле в крайности, как например элемийцы с их планетой-заводом, но это явно не элемийская технология.

Я вспомнил о запрете сюда спускаться, озвученным Надеей, потере тех, кто все же осмелился, и обнаружении их мертвыми, а это значит, что либо все это старые страшилки, либо тут внизу есть работающие охранные механизмы.

— А чего ж полезли, раз запрещено? — решил я уточнить.

— Так а кто сюда ж по малолетству не лазил? — заворчала Вараня, принявшаяся собирать разбросанную посуду. — А голыши так вообще тут живут. Это ниже спускаться нельзя, а здесь… — Она хмыкнула и продолжила: — Гуляй ради Бога сколько влезет. Только дорогу обратно найди, а то сгинешь бесследно.

Думаю, на этом разговоры нужно заканчивать и двигаться дальше, а то еще кто-нибудь сюда пожалует, раз «запрещено, но если очень хочется, то можно». Обернувшись, я окинул взглядом свою шайку, — все они уже стояли на ногах и маялись, кроме, конечно, Варани, ползающей по полу.

— Ладно, Никфор, веди, — сказал я пацану и указал на тоннель: — Нам, наверное, сюда?

— Ага, — кивнул пацан и, забежав в тоннель на десяток метров, обернулся: — Идите за мной.

Не сказать, что путешествие по этим катакомбам чем-то запомнилось. Коридоры, тоннели, пустые помещения разных форм и размеров — все это слилось в один сплошной калейдоскоп. Единственное, что впечаталось мне в память, — это спуск, обнаруженный в одном из очередных помещений.

Спуск такой же гладкий, без каких-либо ступенек, но на глубине около двух метров на стенах и полу виднелись геометрические узоры, похожие на те, которые местные используют в повседневности. Эти узоры ярко светились голубым, заливая все вокруг, и словно разделяли спуск на до и после. Я хотел пойти изучить, что находится внизу, но Никфор ухватил меня за рукав.

— Туда нельзя ходить, — встревоженно сказал он. — Вон видишь границу? — Он указал на начало узоров. — Перейдешь за нее — и умрешь на месте.

Проверять, правду он говорит или сказки пересказывает, у меня не было желания, но поднявшийся внутри интерес все же заставил прилечь на пол, чтобы разглядеть, что там дальше. Спуск продолжался метров тридцать, усеянный фигурами на всем протяжении, да и дальше все светилось. Мне даже показалось, что я увидел какие-то механизмы.

Эх, как же мне хотелось исследовать этот комплекс! Но делать это без соответствующих приборов и амуниции — сущее самоубийство. Поэтому я оставил эти мысли для лучших времен. И до самого выхода на поверхность размышлял о том, кто все это построил, с какой целью и при чем тут все эти чары и дар. Возможно, все это как-то взаимосвязано, и я надеюсь, что рано или поздно разгадаю эту тайну.

* * *

В лесу было тихо, и казалось, что все живое затаилось в ожидании чего-то, только изредка вдалеке раздавалось какое-то уханье. Мы так же сидели тихо вокруг костра, каждый думая о своем. Приятно трещали ветки, а языки пламени колебались из стороны в сторону облизывая поднимающиеся кверху искорки.

Путешествие по загадочным катакомбам заняло у нас часов восемь, и когда мы выбрались на поверхность, то снаружи уже было темно. Вышли мы через еще один венткиоск, расположенный в лесу в паре километров от Ручейково. Неподалеку оказалась дорога, по которой я с Васимиром шел в сельбище, и, взяв ее за ориентир, мы продвинулись по лесу еще пару километров на север. Благо Воледар отлично ориентировался в темноте.

Я думал, что заскочу на место своего приземления и наберу различных материалов, которые смогу использовать в изготовлении более совершенных радиодеталей. Но кострище, которое там устроили ведомники, было видно за километр, даже через чащу леса. Я так и представлял, что остатки капсулы грузят на телегу, а особо дотошные ребята ползают на коленках с пинцетами, собирая все, что плохо лежит. В общем, дальше вдоль дороги мы не пошли, а свернули в глубь леса, где и устроили привал.

Я посмотрел на лица моих спутников, на которых плясали мрачные тени, и решился сказать то, что обдумывал все то время, пока мы выбирались:

— Будут ловить меня, а поймают вас. Поэтому вам нужно уходить без меня, так безопаснее.

Вараня