Мы двинулись в сторону угла дома, во дворе которого стояли. Того самого, в котором газ взорвался. Остановились.

— Как зовут? — спросил я.

— Сема… — ответил он, кашлянул и добавил. — Семен.

— Жить хочешь, Семен? — задал я следующий вопрос.

— Конечно, — кивнул он.

— Так вот, остальных ваших мы расстреляем. И семьи их местным отдадим, мне вообще плевать, что с ними сделают. Думаю, ничего хорошего, они уже сейчас вас на куски разорвали бы, их только мы сдерживаем. Но у тебя есть вариант выжить. Причем не только самому остаться, но еще и семью сохранить.

— И что надо делать? — спросил он.

— А то, что мы с тобой в Кировское двинем. Ты скажешь, что я из местных, что какие-то уебки вашу базу разъебали, а я тебе уйти помог. И сделаешь все так, чтобы меня в вашу банду приняли. Понял?

План сложился в голове только что. Это и будет та самая игра ва-банк. Внедриться к бандитам. Работать на них, подниматься по иерархии. Подсирать по-мелкому, а потом, когда наступит возможность, нанести удар по их верхушке.

Это будет работа в долгую. Но шансы есть. Особенно если все получится.

Может сработать. Все, кто видели меня в лицо, уже мертвы. Да и лицо у меня совершенно среднестатистическое, единственное, что выделяет — шрам. Но волосы уже немного отросли, я давно не стригся, так что и он выглядит не так, как раньше.

А из этих тоже никто живьем не уйдет, чтобы рассказать.

— Чтобы мы не спалились, ты мне по дороге обо всех раскладах расскажешь, понял? Как будто я тут вместе с вами жил с самого начала. За это тебе — жизнь. И семье твоей. Она у моих пацанов в заложниках останется. Если я со связи пропаду — им пиздец. Пошло?

Послышалась очередь. Я повернулся, и увидел, как Алмаз вскинул автомат, а перед ним лежит один из бандитов, одетый в черный спортивный костюм. Подумал, что за ним никто не следит, вот и решился на рывок. Попытаться добраться до парня, захватить оружие и освободить своих.

— Ну что, согласен? — спросил я у мужика.

Он переглотнул, посмотрел на меня, потом на Грома и спросил:

— Точно семью не тронете?

— Пока Край на связи будет, будут живы, — ответил «росгвардеец». По нему видно было, что мой замысел ему не нравился, но он решил подыграть. Оказать мне, так сказать, последнюю услугу.

— А если связи не будет? — посмотрел на меня бандит.

— Ну раз в месяц-то я на связь всяко выйти смогу, — ответил я. На самом деле это был блеф, и я знал, что семью его никто трогать не станет. — Если месяц на связь не выхожу — им пиздец. Так что, согласен?

— Блядь, — протянул он, выдохнул, выдохнул, после чего сказал. — Обещаешь, что семью не тронут?

— Клянусь, — честно ответил я.

— Тогда согласен.

— Отлично, — кивнул я. — Рядом со мной держись.

Мы двинулись обратно к толпе. Бандиты все так же стояли толпой, разве что сбились плотнее. Алмаза испугались. Ну еще бы, когда татарин злится, у него рожа совершенно жуткой становится, я и сам заметил.

— Ну что, господа бандиты, — сказал я. — Вы много хуйни натворили. Так что пиздец вам.

Они поняли. Послышались вдохи, кто-то прикрыл глаза. И в этот момент я поднял ствол.

И отдал приказ:

— Огонь!

Глава 3

— Ну вот и все, — проговорил я, присаживаясь на корточки перед Фредом.

Воняло тут неимоверно. И немытым телом, и парашей, которую последние сутки никто не выносил. Попросту некому было, вот и все, ведь ведь в рейд ушли. Но ничего, на это можно уже забить, это никому не помешает.

— Что все-то? — просипел пленный.

— А то, что нет у вас больше в Белогорске крепости. И вообще никого живого не осталось. Размолотили мы все.

Он озадаченно посмотрел на меня. Я отметил, что ногти на его руке уже успели отрасти, там, где я их отбил. Причем, нормально вполне, ничего не загноилось. Саша заходила что ли, раны обрабатывала?

Тогда понятно, почему она так ко всему отнеслась. Увидела, что я могу делать.

Девушка-хирург никак не шла у меня из головы. Она ведь знала, что я мог, на что способен. Но все равно пыталась остановить меня. И только когда до нее дошло, что я пойду до конца…

Она даже не ненавидела меня. Просто разочаровала.

Но я освободил от «Воронов» эту часть острова, и собираюсь пойти дальше. И так пока от их структуры не останется вообще ничего.

— Пацаны все легли? — спросил он.

— А хрен знает, — пожал я плечами. — Может кто и сбежал. Но вряд ли много. «Грады» — штука страшная, сам понимаешь. Ну да, вы же сами ими Изобильное обстреляли, должны знать.

— Меня там не было, — ответил он, будто попытался оправдаться.

— Было — не было, какая разница, — пожал я плечами. Вытащил из кобуры пистолет, большим пальцем скинул флажок предохранителя.

— И что, теперь убьешь меня? — спросил он. — Я же, типа, вам больше не нужен?

— Вроде того, — согласился я, поднимаясь.

— Край… — проговорил он. — Я же к тебе нормально относился, не обижал. Да, мои парни накосячили… С бабой твоей нехорошо получилось.

Я прислушался к себе. Еще пару дней назад его слова вызвали бы укол в сердце. Но сейчас уже плевать, ничего не осталось. Может быть, я действительно сошел с ума? Или перестал быть человеком? Черт его знает.

Пока двигаюсь и дышу — буду драться. А дальше.

— Отпусти меня, а? — попросил он. — Что я в одиночку смогу? Я уйду. На север куда-нибудь уйду, туда, где пролив теперь. Там поселюсь.

— Понимаешь… — пороговорил я. — Я бы тебя отпустил, честно. Но дело в том, что я кое-что задумал. А ради этого не должно остаться никого, кто видел меня в лицо.

— Да? — мрачно спросил он. — Что, операцию по внедрению задумал? Собираешься припереться к Мансуру и сказать, что на него работать хочешь? Так он тебя не примет. Он левых людей так просто не берет.

— Нет, — ответил я. — У меня на этот случай есть идея.

Я прицелился ему в голову. Если честно, я ждал, что Фред будет умолять, просить не убивать его. И я как-то даже хотел этого, потому что мне хотелось понять свои эмоции по поводу этой ситуации. Но нет, он замолчал, закрыл глаза, только зашевелил губами.

Это на секунду привело меня в замешательство.

— Молишься что ли? — спросил я.

— Ага, — ответил он,