— Ты прав, — сказала она. — Ты — умный человек. Думающий. Это сейчас редкость.

Я никогда за собой такого не замечал. Но сейчас я задумался. Может быть, оно действительно так и есть? Возможно, я просто вбил себе в голову то, что я отмороженный головорез, которому только и надо, что пустить кому-нибудь кровь. И за это меня любят, как это не удивительно. У меня куча фанатов, они меня помнят. Поэтому я и не меняюсь до сих пор, несмотря на то количество душ, которое уже успел поглотить.

Только вот, не меняет ли меня их мнение? Не становлюсь ли я в действительности таким? На Земле у меня за две сотни убитых. Но многим ли из них я на самом деле желал смерти? Да нет, большинство просто подвернулась под руку. Либо пытались убить меня, и мне приходилось защищаться. Но суд никогда не принял бы эти дела за превышение пределов самообороны. Собственно говоря, когда меня судили, и статьи-то такой озвучено не было. А государственному адвокату было наплевать, он даже не пытался скостить мне срок. Разве что на чистосердечном настаивал, будто это помогло бы.

— Ты хороший, — она вдруг подняла руку и провела ладонью по моей щеке.

Лицо заросло бородой, я носил ее с тех пор, как поставил первые боевые импланты. И у нее был утилитарный смысл: борода — это особая примета. Сбрей ее, и внешне ты станешь совершенно другим человеком. Если хочешь быстро изменить внешность, то ничего лучше не придумаешь.

Поэтому я всегда с презрением относился к тем, кто вычесывает бороды, завивает кончики усов вверх, что выглядит уж совсем странно. Нет, базовый уход я проводил, регулярно подстригал ее, чтобы не выглядеть совсем заросшим. Но, тем не менее…

Ангелина вдруг потянулась вперёд и впилась своими губами в мои. Я почувствовал вкус ванили и терпкого дерева, вдохнул этот запах, ощущая, как он проникает в мой мозг, как врезается в память. И понял, что я больше не хочу чувствовать другого запаха от своей женщины. Та дрянь, которой воняют суккубы не шла ни в какое сравнение с этим. И я вдыхал бы его всю свою жизнь. Только этим и дышал бы.

Я не знаю, сколько прошло времени, когда мы оторвались друг от друга. Я не смотрел на внутренние часы, я не хотел об этом думать. Мне хотелось просто быть с ней.

— Расстегни корсет, — она повернулась ко мне спиной.

— Ты уверена? — спросил я. — Точно?

— Я тебе не нравлюсь? — Ангелина повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. — Так выбирай любую, я с девчонками поговорю.

Я только фыркнул. Ага, конечно, особенно если учитывать, что они все выглядят практически одинаково. Эта в отличие от остальных хотя бы живая какая-то. А остальные — куклы.

— Ты реально считаешь, что мне это необходимо? — спросил я.

— Дурачок ты, — она снова улыбнулась. — Ты думаешь я хочу переспать с тобой только потому что считаю себя тебе обязанной? Без симпатии? Ты мне просто нравишься, Молодой. Как мужчина. Да, твою маскулинность многие осудят, но ты мужественнее всех, кого я встречала в жизни. И это заводит.

Я схватился за шнурок и принялся тянуть его. Ещё ни разу мне не приходилось расстёгивать на ком-то корсет, в Новой Москве этот элемент одежды был забыт. Да и наоборот, там носили такое, чтобы до чужого тела можно было добраться как можно быстрее. Доступность — вот тамошнее правило. Одноразовый секс, которым я занимался, моя машина, чужие квартиры, моя собственная, и все это мимолётно, все это ничего не значит. Потом даже не вспомнишь.

Я тут я понял, что сейчас все будет иначе. Все будет по-другому. И то, что происходит между нами — это навсегда. Я будто увидел свою дальнейшую жизнь. Я будто увидел свои дальнейшие жизни. А точнее «не жизнь». И понял, что будет трудно, ведь я возьму за нее ответственность. В очень жестоком мире, который безжалостен, суров. И это будет мой выбор.

Ангелина встала передо мной, одним движением скинула с себя платье, оставшись совершенно голой. Белья на ней не было. И я вроде бы уже видел ее такой, но сейчас смотрел на нее совсем иначе. Я смотрел на нее как на свою женщину. И тогда я осознал, что выбор уже сделан.

Она сделала шаг ко мне и села на колени. Снова поцеловала, и голова опять закружилась от ее запаха.

А потом она толкнула меня на кровать и села сверху.

Глава 14

Машину мне подогнали, причем, неплохую. С виду — обычный семейный рыдван, ничего особенного, никогда не подумаешь, что крутой наемник может на такой гонять. А на самом деле, достаточно злая штука, будто в нее воткнули двигатель на триста лошадей.

Да, за нее пришлось расплатиться наличкой, но теперь я мог вообще не считать денег. С собой взял тридцать штук крупными купюрами одной пачкой. Впрочем, слишком уж много я тратить не собирался, просто потому что хотел поделиться с девчонками. Им деньги понадобятся, деньги — это билет в лучшую «не жизнь». Без них они быстро оказались бы в котле. Да и вообще, бабки — это пыль, у меня их было достаточно много, но счастья они не принесли. Однако вопросы и проблемы решать они очень даже помогают.

До города я домчал уже за полчаса, не особо-то и нарушая скоростной режим, просто по трассе. На фургоне на этот же путь мне понадобилось почти полтора.

И я был вполне себе доволен. Мне больше нравились неприметные машины. Да, это было плохо для имиджа и в Новой Москве некоторые наемники предпочитали большие внедорожники или спорткары, но я никогда такого не понимал. Нет, если покататься себе в радость, приехать на такой в клуб и цепануть пару девчонок, то ничего, но ведь на деле приходится использовать угнанные машины. Самые обычные, которые не вызывают подозрений у полиции. Так что какая разница?

Да и мне нравилась моя ласточка. Одна из самых дешёвых моделей «АвтоВАЗа», большой седан, но всегда ухоженный, обслуженный. Да и на тюнинг я денег не жалел, так что стоила она гораздо больше, чем многие тачки из более дорогого