Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 120

подошла ближе, не веря своим глазам. Десяток горожан остановились, привлеченные словами актера, вокруг тут же столпились другие. Китрин замерла на траве, не сводя с фургона изумленных глаз. На сцену вышла Опал в платье, которое делало ее на десяток лет моложе, затем выступил Смитт в шляпе простого работяги и с нордкостским выговором. Следом появился Шершень в золоченом доспехе, а за ним – с повелительным видом, словно ему принадлежит весь мир, – Сандр. Китрин смеялась от восторга и хлопала в ладоши, за ней остальные зрители. Микель и Кэри, стоящие среди публики, радостно ей закивали. Поймав взгляд Кэри, Китрин жестом изобразила вынимаемый из ножен меч и затем кивнула на сцену: мол, я же считала вас охранниками, а вы актеры? Кэри кокетливо повела головой, присела в едва заметном реверансе – и вернулась к работе: подбадривать криками Алерена Убийцу и освистывать Оркуса, повелителя демонов.

На продуваемой зимним ветром площади было зябко; к концу первого акта у Китрин замерзли уши и покраснел нос. Плотнее запахнув одежду, она обхватила себя руками, однако уходить и не думала. Иная реальность раскрывалась перед ней, как цветок по весне: стражники каравана, с которыми она провела целые месяцы, обратились вдруг в актеров, а актеры – в персонажей пьесы, и когда Алерен Убийца вонзил отравленный меч в живот Оркусу, от Сандра и мастера Кита в ее памяти осталась лишь полузабытая тень, почти вытесненная новым обликом людей на сцене. Наконец раздались негромкие, но сердечные аплодисменты, и Китрин бросила несколько медяков на сцену, где уже дождем плясали монеты от прочих зрителей.

Как только сцену разобрали, Опал с Микелем и Смиттом, радостно улыбаясь, подошли к Китрин – поделиться новостями. Да, они актеры и в караване только изображали стражников. Кэри даже произнесла начальный монолог пьесы, которую они сочинили по следам приключений. А Китрин шепотом, чтобы никто не подслушал, рассказала о том, что живет в двух комнатушках с Маркусом и Ярдемом, – и Опал тут же пустилась сыпать непристойными шутками так, что Смитт смущенно зарделся, а остальные вконец изнемогли от хохота.

Сандр, грозно насупившись, не отходил от фургона и старательно делал вид, что не смотрит в их сторону. Китрин, улизнув от развеселой компании, подошла к нему сама – вдруг он обиделся, что она смеется с другими и не обращает на него внимания.

– Надо же, как вышло, – улыбнулась она. – И ты молчал!

– Да, – буркнул Сандр, глядя в сторону.

– Я и не знала. А ты отлично играешь!

– Спасибо.

Послышался голос мастера Кита, и Сандр налег на веревку – сцена поднялась на ребро, встав вплотную к борту фургона. Отвязывая веревку, Сандр мельком взглянул на Китрин и сразу отвел глаза.

– Дел много, надо закончить. Я пойду.

Китрин отступила на шаг, вся радость испарилась.

– Извини, – выдохнула она. – Я не хотела…

– Ничего, – пробормотал Сандр. – Я… мне надо…

Он мотнул головой и, нырнув под перекладину, которую тащил Смитт, зашагал прочь.

Китрин обернулась к площади. Молочно-белое небо уже не казалось таким приветливым, и Китрин толком не знала, что делать: то ли вернуться к актерам, то ли уйти. Кто она здесь – желанный гость или помеха? Ей вдруг стало нестерпимо стыдно за потрепанную одежду и грязные волосы.

– Дело не в тебе, – произнес сзади женский голос: Кэри обошла ее сзади и теперь стояла рядом. Та самая Кэри, которая выпытывала у Ярдема про подходящее для женщины оружие. Кэри, которая закидывала лук на плечо так, будто прошла десяток войн. Кэри, которую Китрин совсем не знала.

– Какое дело?

– Сандр. – Кэри кивнула куда-то в дальний конец площади. – Он теперь на главных ролях, а стоит актеру попасть в главные – он на первые годы становится порядочной свиньей.

Там, куда мотнула головой Кэри, стоял с лучезарной улыбкой Сандр, окруженный тремя девушками в простой одежде. Одна из них тронула его за руку – пальцы мелькнули, как крылья бабочки, что боится присесть на цветок. Сандр, улыбнувшись девушке, скользнул взглядом по ее груди.

– Я и говорю – дело не в тебе, – повторила Кэри.

– Мне все равно, – выдавила Китрин. – Он мне не нужен. Просто я не знала… То есть я думала…

– Мы все так думаем в первые несколько раз. Я тебе сочувствую. И ради тебя всыплю песка ему в пиво.

Китрин заставила себя рассмеяться сквозь знакомый комок в груди – она даже не заметила, когда он появился.

– Незачем. Его не изменишь, таков он по природе.

– Мудрые слова, сестра моя. Хочешь, пойдем с нами? На закате играем еще одну пьесу, на этот раз у дворца наместника.

– Нет, – выпалила Китрин и, чтобы сгладить резкость, добавила: – Нет, мне нужно в баню, а после скорее домой, пока капитан не встревожился.

– Ну, тогда удачи тебе. Тревога – часть его натуры. Тревога или как минимум настороженность: родился таким… Рада была тебя повидать.

Китрин, кивнув, зашагала вверх по широкой лестнице. Из банных дверей валил пар, слышались голоса – кто-то спорил, кто-то пел. Челюсть болела от усилий, Китрин заставила себя разжать зубы. И вдруг повернула прочь. Мелькнуло смутное желание добежать до фургона, посмотреть – с кем разговаривает Сандр, не глянет ли в ее сторону. Может, если…

От песка, поднятого холодным ветром, увлажнились глаза, пришлось смахнуть слезы. По дороге домой Китрин зашла в таверну и выпила кружку такого же крепленого вина, какое Сандр принес тогда к пруду, только нынешнее не шло с тем ни в какое сравнение.

***

– Что случилось? – бросил капитан Вестер, когда она вошла. – Тебя долго не было.

– Ничего, – ответила она. – Все хорошо.

Доусон

Кавинполь казался Доусону Каллиаму уродливым. Город торчал враскорячку над рекой Удер, уперев ноги в берега, заставленные серо-красными домами. Питались здесь луком и рыбой, выловленной в водах, куда выходили сточные канавы. Из-за морозов, многократно сменявшихся оттепелью, на мостовых тут и там зияли лужи полумерзлой грязи, в которых оскальзывались кони. И в центре этого великолепия, отделенное от города высокой стеной, красовалось хваленое поместье лорда Тернигана, больше похожее на заурядный сад с лужайками. В любой другой год Доусон, без сомнения, предпочел бы остаться дома с Кларой и любым из приехавших на зиму сыновей, а не тащиться в Кавинполь ради королевской охоты.

Нынешней зимой, правда, охота была иная. Прирученные олени и выращенные в курятнике перепела нисколько Доусона не привлекали, зато частных бесед с королем здесь добиться куда проще, особенно если их желает сам король.

– Проклятье, Каллиам. Я пытаюсь сохранить мир, а ты убиваешь людей на улицах?

Потолок королевской приемной, выгнутый сводом и изрядно закопченный, терялся

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 120