Остальные трое, включая Шрама, на секунду остолбенели. Они не ожидали такой скорости и жестокости. Этой секунды мне хватило. Удар ногой в колено третьему — он падает с воплем. Четвертый отшатывается, но я хватаю его за куртку и с размаху бью головой о бетонную стену. Не до смерти. Но спать он будет долго.

Остался один Шрам. Его глаза были полны ужасом. Он видел, как за считанные секунды его четверых товарищей, проверенных не в одном деле, превратили в хнычущую и стонущую груду тел.

— Ты… ты кто? — просипел он, отступая и натыкаясь на стену.

— Я тот, кто здесь Закон, — повторил я свою любимую фразу, подходя к нему. — Кто вас прислал? Банщики?

— Да пошёл ты! — он попытался выхватить нож, но моя рука поймала его запястье раньше.

Хруст. Нож с глухим стуком упал на пол.

— Не угадал, — я наклонился к его лицу. — Спрошу в последний раз. Кто?

Боль и животный страх сделали свое дело.

— Свет… Светлов… — выдавил он. — Сказал, проучить надо… пацанов… и девок… чтобы знали… свое место…

Светлов. Значит, он все-таки решил, что я ему перешел дорогу. Или просто показал, что его предложения не обсуждаются. Дешевый прием — нанять гопоту для устрашения. Или… Или это он бани крышует?

— Передай Светлову, — сказал я тихо, так что слышал только он. — Что в следующий раз я приду к нему сам. И мы поговорим. Без посредников. А теперь… катись отсюда. И забери свой мусор.

Я отпустил его. Он, держась за сломанную руку, пулей вылетел в дверь, даже не оглядываясь на товарищей. Те из них, кто мог двигаться, поползли вслед за ним. Остальных я выкинул во двор и закрыл дверь на щеколду.

Я остался стоять в опустевшем холле, отходя от выброса адреналина и потраченной магии. Вокруг пахло потом, страхом и мочой.

Из темноты коридора вышли Иринка и Тамара. Похоже, они все слышали. Их лица были бледными, но глаза горели.

— Саш… — начала Иринка.

— Всё, — перебил я ее. — Мы разобрались. Идите спать.

Они послушно кивнули и исчезли в темноте.

Я подошел к двери, запер ее на все запоры, которые нашел. Потом поднял с пола забытый нож. Дешевый, китайский ширпотреб.

— Непорядок, — подумал я, сжимая рукоять трофея. — Охрана не справляется. Светлов, козёл, решил проверить меня на прочность. Девочки зависят от капризов швейной мастерицы. Со всем этим нужно что-то решать. Желательно — комплексно.

Проблемы нарастали, как снежный ком. Но глядя на отступавшие в ночь тени, я чувствовал не страх, а холодную решимость. Они думали, что имеют дело с пацаном из детдома. Они ошибались. Они столкнулись с чернокнижником. И очень скоро они это поймут.

Первым делом с утра — серьезный разговор со сторожами. А потом… потом, возможно, стоит позвонить Всеволоду Степановичу. Не только по поводу швейных машинок. Ему наверняка будет интересно узнать о попытке нападения на объект, где ремонтируют секретную армейскую связь. Пусть потом Светлов попробует объясниться с ним. Этак даже неофициально. По-мужски.

Я посмотрел на нож в своей руке. Да, определенно. Мирное сосуществование заканчивалось. Началась война. И я был готов к ней.

Глава 16

Талант, однако…

— Отчего армейцы так уцепились за старые рации? Неужели трудно для современных какую-то защиту придумать? — однажды вечером озадачил я своих стариков — радиоинженеров вроде бы наивным вопросом.

Они переглянулись, довольно хмыкнули и быстренько прочитали мне получасовую лекцию, порой перебивая или дополняя друг друга.

Если коротко, то вот что я вынес из их рассказа:

По данным, приведённым в справочниках, диапазон напряжений пробоя для кремниевых высокочастотных транзисторов, используемых в армейском оборудовании связи, как правило лежит в диапазоне тридцать — шестьдесят пять вольт. У радиоламп он ещё выше. Зато микросхемы порой ограничены всего лишь семи вольтами, а процессоры, так и вовсе теоретическими пятью. А по факту — зачастую тремя вольтами.

Кроме того, в старых армейских рациях каждый блок экранирован оцинкованным металлическим кожухом и всё это упаковано в литой алюминиевый корпус — а это ещё два уровня защиты, и весьма действенных.

Про высоковольтные выбросы разных частот и принципы их действия я не особо понял, но с теорией стоячих волн вроде бы разобрался.

Пару раз Петрович упомянул, что влияние Пробоев на радиоаппаратуру чем-то сродни воздействию электромагнитного оружия. И даже попытался объяснить мне, что это такое. Всё не понял, но определённое сходство отметил.

Для чего мне нужен был весь этот ликбез? Так тут всё просто.

Мне, как чернокнижнику, кое-что показалось знакомым.

Например, современные рации на микросхемах отчего-то вдруг живо напомнили дешёвенькие охранные артефакты, которые более-менее опытные воры легко уничтожали даже небольшим разрядом Молнии.

Нет, Молния не сжигала артефакт. Она разрушала внутренние связи рунных цепей, превращая его в бесполезный хлам. Защита от взлома? Конечно она существовала, и далеко не сложная. Самый простой вариант — пара дополнительных рунных цепочек. Артефакт при этом становился чуть дороже и слегка прожорливей в плане потребления энергии, зато на небольшие Молнии ему было плевать. А кто сильно радел за сохранность охранных артефактов от ударов электричеством, тем предлагалась защита артефактов в четыре и восемь цепочек.

Но это не предел. Не хочу хвастаться, но в прошлом мире у меня даже на стенах было тридцать две рунных цепочки, которые защищали мою систему охраны от Молний. На саму Башню и вовсе планировал все шестьдесят четыре поставить, но руки так и не дошли. Сначала года на два все работы растянул, а потом охладел и бросил на половине дороги, найдя для себя более интересные темы. А зря.

Думаю, теперь мой интерес легко понятен.

Защитить электронную технику рунами!

Пусть не рации. С ними всё сложно, так как там та же антенна — это открытая дверь для проникновения разрушающих импульсов. Зато тепловизор или ночной прицел, которого так не хватает воякам в болотном мареве и темноте пещер… А может, ещё что из нужного им стоит защитить — так запросто! Как говорится — любой каприз за ваши деньги.