ну ка попробуем фугасы?», и скомандовал: «Огонь!» Вознаграждением ему и всей эскадре, стали три попадания: одно ухнуло над носовой башней главного калибра и посекло осколками всех кто не спрятался, второе явилось во истину «золотым» попаданием и уничтожило до половины переднюю дымовую трубу, вместе с прожекторами и мостиками, а третье попал в кран-балку, она рухнула в низ, куча обломков, шлюпки пришли в негодность, и вторая дымовая труба оказалась смята как жестяная банка после того, как на неё наступили. Скорость упала до 18 узлов.
Отличные швейцарские часы адмирала Сушона показывали 11 часов и 52 минуты, а сам он вздрогнул. Мысли понеслись по касательной: «Похоже они решили повторить Цусиму. Фугасы способ узкоглазых японцев. Похоже русские те еще азиаты. Отчаялись уничтожить нас бронебойными и решили поджечь? Я не желаю сгореть здесь».
Адмирал видел, как «Пантелеймон» сбавляет ход, а «Три Святителя» уже и не стреляет!
Его корабль ведет огонь по второму русскому броненосцу. Раздался залп пяти башен главного калибра германского дредноута, а затем еще один. Рев стреляющих орудий был страшен. Вокруг «Иоанна Златоуста» взметнулось семнадцать султанов, от падения тяжелых снарядов, а три вонзились в тело корабля, пытаясь разорвать его на части. Если предположить, что корабль обладает душой, то она застонала. Была в миг мощнейшим ударом уничтожена прямым попаданием кормовая боевая рубка. Её броня в 8-дм не смогла устоять против германского бронебойного снаряда, находящиеся там офицеры были убиты. Второй снаряд попал в борт на миделе корабля под грот-мачтой, чуть выше главного 9-дм бронепояса и легко пробил 6-дм бронепояс и взорвался в утробе броненосца. Третий снаряд попал в нос, на уровне ватерлинии, пробил 3-дм бронепояс и сделал дыру в 3м2, куда стали захлестывать волны.
Русские ответили огнем оставшихся трех броненосцев, и в «Кениг» попало два снаряда, причем если первый попал ниже бронепояса, между двумя кормовыми башнями и вызвал всего лишь течь, то второй фугас прямиком угодил в боевую рубку, она надежно защитила офицеров находящихся там, но пару человек посекло осколками, остальные были оглушены, сам адмирал Сушон был ранен, ставка русских на фугасные снаряды себя полностью оправдана.
В 11 часов и 53 минуту «Кениг» вновь, по предыдущему приказу обстрелял «Иоанна Златоуста», и три снаряда поразили русский броненосец. На этот раз первый попал прямо в середину борта. Бронепояс 9-дм не выдержал 12-дм германский снаряд с «Макаровским колпачком». Бронеплита была пробита. Взрыв сотряс корабль, а еще два снаряда попали в нос и «Иоанн Златоуст» стал зарываться носом, могла повториться трагедия с «Ослябей» в Цусимском сражении, когда два или три фугаса разворотили всю носовую часть броненосца, хотя поговаривают не обошлось без японских подлодок, и корабль от таких повреждений пошел ко дну. «Иоанн Златоуст» был вынужден сбавить скорость до 10 узлов, но ответный залп русских и два снаряда опять настигли «Кениг», на этот раз опять в корму. На уровне жилых помещений мощный фугас вызвал пожар, а второй ударился в мощный бронепояс. Дредноут «Кениг» показал отменную живучесть.
В 11 часов и 54 минуты адмирал Сушон, резко бросил на пол свои неработающие часы и раздавил их каблуком ботинок. Он отошел от удара, вызванный взрывом русского фугаса и скомандовал: «Лево руля. Мы выходим из боя, эти чертовы русские достаточно живучи, их много, а с севера подходят их крейсера и эсминцы, приказать «Эмдену» выставить дымовую завесу».
Линкор Кайзерлихмарине резко взял влево и задымил по направлению к Стамбулу. Напоследок кормовые башни дали залп по «Иоанну Златоусту» добившись одного попадания прямо в кормовую башню главного калибра. Ослепительный столб пламени взвился над русским кораблем. Германский снаряд пробив 10-дм броню взорвался внутри элеватора подачи снарядов. Вниз, спасая погреба боезапаса, сработали заслонки, но в верх взрыв взвился очень быстро. Весь расчет башни погиб, а орудия в раскоряку упали на палубу. Но с германского корабля этого не видели, а на всех порах шли на ремонт, в чужой порт.
Адмирал Сушон через два дня подводил итоги боя: повреждения средне-легкие, принято в четыре подводные пробоины 1200 тонн воды, но его линейный корабль успешно дошел до порта назначения. Надстройки починят за две недели, благо листовой стали в Оттоманской империи достаточно, уничтожено два орудия калибром в 6-дм и часть дальномеров, но это оборудование есть на складе. Погибло и ранено около ста матросов, но их тоже легко можно восполнить.
Зато вылазка достигла поставленных перед ней целей: Порта вошла в войну на стороне тройственного союза, а значит главная задача боя успешно решена. Броненосный отряд русских поставлен в доки на гораздо длительный срок, чем будет ремонтироваться линкор «Кениг», а значит можно совершить новую, более успешную вылазку.
Адмирал Эбергард (Бурлаков уже оправился, от боя и от потери двух подчинённых кораблей) на совещании штаба Черноморского флота в Севастополе произнес: «Господа! Недавно состоялся морской бой. Наши героические корабли противостояли новейшему и мощнейшему дредноуту флота Кайзера, и не посрамили честь Андреевского флага. Государь-император прислал нам свое высочайшее монаршее благоволение116. Но подведем итоги, так сказать технической части боя. (Бурлаков был в шоке от реалистичности происходящего). Броненосец «Евстафий» получил шесть попаданий, из них три в подводную часть; «Иоанн Златоуст» семь попаданий, взорвана кормовая башня главного калибра, огромная пробоина в носу, корабль пришел на базу по клюзы в воде; «Пантелеймон» получил шесть попаданий, затоплена одна из кочегарок, возник пожар; «Три Святителя» имеет восемь попаданий, раскурочена корма, оторван винт, приведена в негодность носовая башня главного калибра. На всей эскадре 185 убитых и 223 раненых, но мы геройски защитили Севастополь, мирных женщин, стариков и детей, а когда скоро войдет в строй «Императрица Мария», вот с «Кенигом» и поквитаемся. Наверняка, англичане не выпустят его далее Дарданелл, а сейчас всех прошу к столу».
За фуршетом к Эбергарду подошел старший флагманский артиллерист Смирнов, и это ни у кого не вызывало подозрений. Но разговаривали уже Бурлаков с Козловым:
– Ну как тебе курсант в шкуре адмирала?
– Не очень, – ответил Николай, – вроде все уважают, честь отдают, приказы стараются выполнить, а на самом деле всё через пень-колоду117.
– Но что ты прочувствовал, когда за «Кенигом» шел со своими пятью кораблями? Было ощущение, что потопишь его? – поинтересовался Козлов.
– Я не шел за ним, а тащился, это, во-первых, а во-вторых, сердце кровью обливалось, когда то один броненосец отстал, а значит получил критические повреждения, то второй на циркуляцию, то у третьего башня главного калибра из строя вышла путем детонации. Жуть! Не надо мне такого счастья. Это какая
