– Так он вкусный, ты разве не любишь?

Гера выглядит настолько искренним, что верю – это не розыгрыш. Так и планировали: раз уж нужно делать гранатовый сок, можно заодно и полакомиться. Я сама влезла и передавила целую гору гранатов.

Ладно.

Пипетка всасывает все без остатка в одно мгновение. Медленно добавляю сок в варево. Оно сперва темнеет, потом становится рубиново-красным. Вопросительно гляжу на братьев.

– У тебя отлично получается, – кивает Гектор, набирает пригоршню перетертой в муку драконьей крови и подходит ко мне. – Осталось это, но на первый раз я сам. Шаг назад.

Послушно отступаю.

– А что насчет точности?

– В рецепте сказано взять горсть, – пожимает плечами Гектор. – Знаешь, давай-ка лучше еще на шаг назад.

Порошок летит в варево, и оно взрывается. По крайней мере звук именно такой. Невольно приседаю, прикрывая руками уши. Над кастрюлей поднимается облако густого красноватого дыма, а кухня наполняется едким запахом гари с привкусом полыни.

– Вот теперь готово, – удовлетворенно кивает Гектор.

Разгоняю рукой дым и заглядываю в кастрюлю. Цвет остался рубиново-красным, но само зелье загустело, будто жидкий кисель.

– Гер, поставишь на лед? Пусть остывает.

– Знаете, что мне еще покоя не дает, – говорит тот по пути к холодильнику. – То, как бесы оживились сразу после той истории на Малашке.

– И что с того, – Гектор сносит грязную посуду в посудомойку.

– Первый круг ведь питается за счет паразитов, получает свою часть добычи, поэтому они такие сильные. Что вампир, что инкуб – паразиты же.

– И ты думаешь, Велиал почуял что-то знакомое… – Гектор трет лоб, обдумывая слова брата.

– Кто знает… – Гера, наконец, заканчивает возиться с зельем, подходит к нам, берет свой стакан гранатового сока.

– Началось-то все куда раньше, чем Яна приехала…

– А если задача и была ее выманить… Или Юлию…

– Маму. Она сказала, Велиал ничего не знал про меня, – влезаю я.

Мне все больше не по себе. Напряжение в сети гуляет, от этого лампы, что освещают кухню, время от времени тускнеют. Все еще тревожно пахнет полынью. Желудок сводит. И мне бы очень хотелось думать, что от гранатового сока. Мне не нравится. Все не нравится. И куда идет разговор. И то, что происходит. И что может произойти.

– Это сомнительно, Яна. Вы три года подряд приезжали. И бесов тут перебывало предостаточно, – Гектор и не пытается быть деликатным. Говорит как есть. Но что можно поделать, если правда такова.

– Если никто из них не вернулся, – осторожно предполагает Гера.

– На меня не смотри, – Гектор поднимает руки, будто сдается. – Я те времена смутно помню.

– Но тебе сколько было, двенадцать?

– Что с того? Меня в эти дела не посвящали. Я с тобой сидел, пока отец Юлю с Яной защищал. Если кто и знал точно, то Эдуард Сергеевич, но его теперь не спросишь. Кто знает, сколько еще секретов он с собой забрал.

Последние слова Гектор произносит так спокойно, будто давно смирился со смертью дедули или вовсе ждал ее. Будто для него все происходящее – не более чем повинность, от которой не отвертеться. А может, так и есть? Я вижу, как Гера тянется ко мне, как поддерживает, и мне больше не хочется его бесить, а то и вовсе обижать. Другое дело Гектор: всегда отстраненный, спокойный, а то и вовсе равнодушный. Вдруг вспоминаю все: как нехотя он объяснял про лекарство в то самое утро, когда мы впервые встретились, это его “она нам не сестра!”, как бросил меня на Геру и сбежал, когда дедуле стало плохо. Про то, что чуть не влюбилась в него. И меня прорывает:

– Зачем ты так?

– Не понял? – он, действительно, недоумевает, искренне. Ставит на стол полупустой стакан с соком и глядит на меня, слегка щурясь и часто моргая, между глаз появляются глубокие морщинки.

– Почему ты такой спокойный? Тебе реально все равно?

– Будет лучше, если я буду истерить?

Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что он прав, что сейчас должен быть кто-то сохраняющий спокойствие и здравомыслие. Вот только лучше бы это был другой брат. Мне кажется, он отвергает меня, и от этого больно.

– Ян, не надо, – тихо произносит Гера. И будто жмет спусковой крючок.

– Так ненавидишь дедулю? Всю мою семью: меня, маму, да? – наконец произношу вслух то, что давно меня мучило.

– Яна… – тихо произносит Гектор, но я перебиваю его.

– Ну я ведь все видела, как ты с дедулей сквозь зубы разговаривал. Все время! И я не хочу, чтобы мне ты тоже помогал через не хочу! Если я тебе не нравлюсь, то не буду навязываться!

Гектор морщится:

– Да, я считаю, твой дед лишил нас с Герой отца. Но к тебе это не имеет…

– А твой отец изнасиловал мою маму! – вскакиваю и выкрикиваю ему в лицо.

Пушистая рыжая кошка шипит в углу. Я и не заметила, когда она появилась на кухне.

– Если верить ее словам, – голос Гектора холодный и острый, будто лезвие ножа.

– Гек, ну ты-то куда! – встревает Гера. – Ян, да стой, подожди!

Он догоняет меня, когда я неуклюже натягиваю кроссовки, хватает за руки, пытаясь остановить. Но я вырываюсь. Мгновение глядим друг на друга, он хочет что-то сказать, губы приоткрываются, но я отворачиваюсь, хватаю косуху.

Не хочу с ним говорить. Точно не сейчас. Что он мне скажет? Что ему жаль? Что Гектор не такой плохой, как я думаю, и вовсе не то имел в виду? Но тот четко дал понять, что не верит моей маме, а значит и в то, что я – их с Герой сестра. Так какой в этом смысл? Что я могу доказать? А главное зачем? Жила я всю жизнь сама и дальше проживу. Я не хочу ничего доказывать и цепляться за людей, которым я не нужна! Да, Гера верит, да, он пытается подружиться и сблизиться. Но по факту я – незнакомая девчонка, а Гектор – его брат, единоутробный, с которым он живет всю жизнь. Мне нечем крыть, он выберет его! Всегда выберет его! И будет прав. Так зачем пытаться натянуть сову на глобус?

– Яна, давай поговорим спокойно! – Гектор появляется за спиной.

Это последняя капля. Не слушаю, несусь прочь из лавандового дома, полная решимости никогда больше в него не возвращаться.

Глава 14. Красивый, как дьявол

Вылетаю на улицу, на ходу натягивая куртку – не знаю зачем, до моего дома меньше минуты. Просто нужно что-то делать, превратить застрявшие в горле