Размышляя на ходу, я подобрался к подранку. Убедился, что он никуда не свалит, и на всякий случай проконтролировал оставшихся пятерых. Кто знает, вдруг они попытаются воскреснуть. А когда снова вернулся к раненому, чтобы основательно им заняться, вдруг ощутил затылком опасность. Да так явно и остро, что пригнулся не раздумывая.

Дубина просвистела над головой, а я ушёл в кувырок, чтобы разорвать дистанцию. Автомат всё ещё оставался при мне, и глупо было им не воспользоваться. Вот только враг оказался довольно шустрым и следующим ударом выбил у меня оружие из рук.

Нет, оно так и осталось болтаться у меня на шее. Собственно, именно с этой целью оно оборудовано ремнём. Однако поднять его ещё раз противник мне не позволил, отправляя дубину мне прямо в рожу. Нет, я вполне мог отскочить и снова схватить автомат, тем более что он был в доступе, вот только мои рефлексы работали иначе.

Вместо того, чтобы разорвать дистанцию, я рванул навстречу противнику. Увы, как бы странно это ни прозвучало, но чтобы минимизировать ущерб, необходимо прыгать на палку, а не от неё. Элпиец об этом, похоже, не знал, так как на мой манёвр отреагировал хищным оскалом. Однако я быстро стёр его с лица урода. Заблокировав удар в районе кисти, я контратаковал его апперкотом в челюсть. На этом бой был окончен. По крайней мере, сопротивление я точно сломал, уложив смельчака на траву. Он всё ещё находился в сознании, когда я познакомил его харю с подошвой военного ботинка. И чтобы он наверняка это запомнил, повторил процедуру несколько раз.

— Вот так счастье привалило, — пробормотал я, — сразу двое. И что мне теперь с вами делать?

Глава 13

Фарш тоже умеет говорить

— Ну чё, ублюдки, побазарим? — с кровожадной ухмылкой спросил я, когда перетянул обоих аборигенов в укромный уголок.

Полевой допрос — дело максимально быстрое и край неприятное. Впрочем, в данных обстоятельствах особого выбора у меня не было. На своей памяти я делал это впервые, исходя из поверхностных знаний и личной логики. Во-первых, я понятия не имею, сколько у меня времени до появления подмоги. В том, что уроды явятся выручать своих, я не сомневался. А во-вторых, тащить обе туши на себе в посёлок не было ни сил, ни желания. Поэтому я и прибег к подобному методу.

Один из пленных раззявил пасть и попытался зачирикать. Но не успел, получив от меня крепкую затрещину по щам. Его голова дёрнулась, а глаза помутнели, пришлось слегка взбодрить его тычком по потрохам. Я не вскрывал местных и понятия не имел, каким образом расположены их органы. Но судя по схожести строения наших тел, всё, что прикрыто рёбрами, жизненно необходимо. А значит, и на удары должно отзываться приличной болью.

Всё сработало как надо. Элпиец открыл рот, пытаясь схватить хоть глоток воздуха, но болевой шок не позволял. Зато адреналин, или какой там гормон отвечает у них за бодрость, моментально снял мутную пелену с глаз пленного.

Второй наблюдал за моими действиями с нескрываемым страхом. Может, я себя накручивал, но ещё мне казалось, будто он удивлён. Неужели они и в самом деле решили, что я переметнусь на их сторону? Или дело в чём-то другом? Кстати, а чего я гадаю? Вот же они, нужно только правильно сформулировать вопрос.

— Ада где? — спросил я, схватив за подбородок первого, раненного в ногу.

— Я… Я не понимать, — забормотал он.

— Серьёзно? — усмехнулся я. — Внезапный языковой барьер? Ну, это мы сейчас поправим.

Не церемонясь, я вонзил большой палец в пулевое отверстие и принялся им там хорошенько шерудить. Элпиец взвыл. Да так громко, что мне снова пришлось его успокаивать. Удара с головы в переносицу оказалось достаточно, чтобы воин опять поплыл. А пока он приходил в себя, я переключился на второго.

— А у тебя как со знанием языка? — поинтересовался я.

— Н-нормаль-но, — с трудом выдавил он.

Ох, какой же ужас стоял в его глазах! Того и гляди кучу под себя навалит.

— Тогда переадресую вопрос к тебе: где Ада?

— Я не понимаю, о ком ты? — помотал головой он.

— Ясно, значит будем освежать память, — закатив глаза, вздохнул я и принялся избивать аборигена.

Бил не сильно, но точно. Уж чего-чего, а знаний в этой области у меня более чем достаточно. К тому же порог чувствительности у аборигенов явно пониже нашего. Может, в силу привычки, а может, об этом позаботились эволюционные процессы. Их мускулатура более сухая, жилистая, словно у гончей собаки. Но нервные окончания, похоже, расположены ближе к поверхности.

Стоп…

Я даже экзекуцию прекратил, вспомнив об элпийце, которого пытались допросить у нас в лагере. Его тело тогда было покрыто эдакими колючками, от прикосновения к которым он корчился так, словно я из его зуба оголённый нерв вытягивал. Эти вроде выглядят нормально, в том смысле, что без подобных волосков. Но у них они тоже должны быть, вопрос в том, как их вытянуть на поверхность. Нашего — точнее того, что сидел на базе — били электричеством. У меня с собой нет ничего такого, чтобы использовать в качестве электрошокера. Разве что дрон разобрать. Но я сильно сомневаюсь, что крохотный аккумулятор на девять вольт способен сгенерировать хоть сколько-то приличный разряд. Да и жалко птичку, может ещё пригодиться.

Я вытянул нож и полоснул им по предплечью элпийца. Тот сразу взвыл, но не так громко, как его товарищ, хотя основные ощущения его ещё только ожидали.

— Девушка, блондинка. Та, которую вы создали и подослали к нам. Где она?

— Я не знаю.

— А вот врать не нужно, — поморщился я. — Я ведь в курсе, что ваш разум объединён в сеть. Ты точно знаешь, о ком я и где её сейчас держат. И пока я не приступил к основному пункту представления, лучше начинай отвечать на вопросы.

— Я правда… Ау-у-у… — будто голодный волк завыл он, когда я снова полоснул его по плечу.

Вот только на этот раз я не остановился и пошёл дальше. Пара хороших разрезов, и я наконец отыскал нужный мне волосок, который оказался скручен сразу под кожным покровом подобно часовой пружинке. И он здесь был не один. Просто их кожа оказалась намного