Найкрас, это действительно он и у него правда нет прав на эту симуляцию. Откат времени в реальном мире не повлиял на саму симуляцию. Это может означать, что вселенная уже под влиянием контролируемой временной аномалии.

— Давайте опустим детали нашего с вами знакомства, обсуждение моих рисков и иных вступительных нюансов, а перейдём сразу к насущным вопросам.

— Что ж, тогда накрывай поляну. Я, увы, так не могу.

— На ты? Что ж, так даже удобнее. — он изменился в лице и повёл рукой. — Какого кварка ты, непись, имеешь высшие права на симуляцию? Кто тебе отдал её? — перед нами появился стол полный различной земной пищи. Причём исключительно из закусок. Тех, которые достаточно закинуть в пасть и продолжать болтать. Чего я и сделал.

— Ты и отдал. — расплылся я в улыбке. — Три тысячи с лишним лет назад по местному времени.

— Так давно? Я же тебя впервые вижу… — он задумался. — Временной парадокс?

— Скорее следствие временной аномалии. Твоя приставка для игрулек, работает на тёмной материи, а та, в свою очередь, управляет пространством и временем. И вот что я тебе скажу. Твою зазнобу, мы вытащили, я вытащил, но вернувшись в свой мир, сюда, стал откатывать симуляцию назад, а машина с симуляцией откатывала время реального мира вместе с преферансом и всеми куртизанками галактики.

— Это всё объясняет… — на лице создателя симуляции была отражена гамма эмоций, но я чувствовал как в его сознании чувства борются с расчётами.

— Прежде чем ты там решишь выкинуть что-то неразумное, напомню, что ты, чурчхелла, в качестве батарейки, проводника или транзистора решил использовать тёмную материю, которая, напомню, вертит временем и пространством. Просто так вырубить её нельзя, так как она уже влияет на реальный мир. Ты, конечно же можешь просто топором рубануть, но думаю результат тоже будет непредсказуемым.

— Знаю. — холодно ответил он. — Только поэтому я трачу своё время на вас семерых… — ответил он и взял со стола какой-то вычурный ролл. — Я так понял, нет смысла что-то делать в реальности пока не решим вопрос с откатом времени? Не отвечай, это и так очевидно. Впрочем, вы упускаете одну переменную… — он замолчал, ожидая ответа.

— Нооэфир? — сразу же спросил его я.

— Он самый. Правда термин не точно определяет заложенное в него значение. Там совсем всё по-другому, однако направлении верное. Не суть. Главное, в создании машины симуляции стало ядро использующее нооэфир для рождения разума.

— А как? Он же разбросан повсюду, а насколько я знаю, в твоём городе в основном отбросы. Из них лишь малая часть достойных людей способных двигать науку. — если симуляция таскала разумы, рассеянные в реальном мире в рамках временного промежутка и ограниченной территории, то картина потенциала вырисовывалась мне крайне скудной.

— Достаточно малого сомнения, чтобы вызвать недоверие, а малейшее недоверие способно воззвать к любопытству и тяге узнать истину… — начал он и поняв, что меня сейчас хотят задавить монологом мудрости, прервал его.

— Понял. Не продолжай. Даже идиоты обучаемы, пусть и сквозь века. — симуляция ускоряет время. Что в реальности час, здесь может длиться год и больше. Достаточно чтобы развить слепок разума от идиота до мудреца.

— Нет, ты не понял. Ядро нооэфира впитало разум умерших и сделала на основе них новые личности, после чего запустила симуляцию. Пара тысяч лет и вы, современные люди симуляции, забыли, что обладали знаниями моего мира. У потомков первых людей, после прохождения технологической границы между старыми и сохраненными достижениями науки, стёрлось из памяти всё, касающиеся реального мира. И вы прошли хоть и по тому же пути, но всё же своему.

— Душнила… — припечатал я. Он хоть и выдал выжимку из готовящегося монолога, но даже так я не хотел слушать его.

— Есть грешок. — он впервые слегка улыбнулся. Значит этому хрену ирония не чужда.

— Мы отошли от темы. Что делать будем, создатель моего создателя… — да, выходит этот тип не папка этого мира, а дед. И в тот раз я вызволял не мамку, а свою бабку. Не круто.

— А почему бы тебе просто не прекратить откатывать симуляцию? — спросил он очевидное.

— Там есть технологический потолок через пару сотен лет. Можно бы было устроить пост-апокалипсис, но система сама вмешивается, устраивая игру на выживание у дважды выживших. И так без конца.

— Ясно, не выход значит. Предел развития есть проклятие. Мне ли не знать… — на его лицо легла тень, видимо вспомнил что-то неприятное.

— Сейчас в мои планы входит выход в реальность. Я, со всем миром. Полное переселение. — не хочу утаивать от него свои планы. На его беду, он мне ничего сделать не может.

— Глобальные же у тебя планы. А как ты собираешься это провернуть? Захватывая тела подобное не выйдет, тем более те части тебя которых ты уже отправил в реальность только усложнят ваше переселение.

— А вот тут-то ты мне и поможешь! — я усмехнулся. — Ты готовишь для меня тело из тёмной материи, но она, эта материя, может стать источником для конвертации в материал более низкого сорта. В человеческую плоть. И эти сосуды не потребуют многогранного разума.

— Эта игра в бога… — ему моя идея не пришлась по душе.

— В которой ты увяз по самое горло.

— И что вы будете делать, переселившись в реальность?

— Убивать. — я расплылся в оскале.

— Смешно. — он позволил себе ухмыльнуться. — Толпа голодранцев из отсталого времени намеревается отвоевать обитаемое место у хорошо оснащённой и подготовленной армии опустошителей… Если бы ты, со своим телом из антиматерии ещё мог бы как-то брыкаться, то обычные люди без модификаций даже шанса на победу не имеют.

— Опустошители… — я помнил этот термин реального мира. Так называют солдат. Каждый из них, по сути своей, высокотехнологичная машина войны. Тренированный боец с боевыми аугментациями, закованный в силовой экзодоспех, который в свою очередь сидит в мехе. Смертельно опасная матрёшка.

Один такой чубрик способен противостоять целой современной армии моего мира. Их мехи изготовлены для борьбы как в атмосфере, так и в условиях открытого космоса. Это буквально апогей потенциала одной боевой единицы, опаснее только космический флот, хотя там так же в качестве истребителей используются эти мехи.

— Ну, тут