Несколько колдунов подняли своего погибшего товарища и пошли к выходу из пирамиды. За ними побрели остальные и с нами остался только Альберт Денисович, который еще раз поблагодарил нас за помощь.

— Должен признаться, что если бы не вы, то, возможно, сегодня мы бы не отделались одной смертью, — сказал он, пожимая нам руки. — Поздравляю — вы уничтожили Проклятие.

— Спасибо, — ответил я. — Пойдемте посмотрим, что там интересного. Обычно они оставляют после себя магические кристаллы.

Мы молча дошли до того места, где испустил дух ярко-синий скорпион, воспользовались Светящимся Огоньком и вскоре увидели кристалл.

— Синий, — сказал Нарышкин, рассматривая его со всех сторон. — Неплохой экземпляр, кстати. Я думаю, тысяч на сто пятьдесят потянет.

— О, похвально, — хмыкнул колдун. — Вы разбираетесь в магических кристаллах? Нечасто встретишь такой навык. Я вот в них не очень… По цветам разве что…

— Ага, есть немного, — ответил княжич.

Это он, конечно, приврал. С некоторых пор в магических кристаллах Лешка разбирался очень хорошо. Если и похуже Нащокина в Мороке, у которого я их раньше покупал, то ненамного. По крайней мере, мне до него было еще очень далеко, хотя и разбирался я в них получше, чем колдун, и мог различать не только по цветам.

— Вам повезло, сто пятьдесят тысяч — отличный куш, — сказал Альберт Денисович. — Надеюсь и с вашими делами на Лешьей Горе вы справились. Если нет, то могу сказать, что эта ночь тоже в вашем распоряжении. В виду некоторых обстоятельств, мы сегодня вернемся в Липин Бор и перенесем наши дела на другой день.

— Со своими делами мы справились, — ответил я. — Но кристалл наш общий, так что предлагаю разделить деньги пополам, после его продажи.

— Вы убили Проклятие… — сказал колдун, как будто я этого сам не знал. — Значит и кристалл ваш.

— Ничего это не значит, — отмахнулся я. — В драке участвовали обе стороны, значит и делить нужно на двоих. Так что давайте свой номер телефона, после продажи кристалла мы свяжемся с вами.

Он задумчиво посмотрел на меня и пожал плечами.

— Как угодно… Мне кажется, что своей помощью вы уже отдали нам половину, но от денег отказываются только дураки, так ведь говорят? — впервые за все время нашего знакомства, он позволил себе усмехнуться. — Визитных карточек у меня нет, но моя фамилия Окулов. При желании свяжетесь. Кто знает, может быть, еще и я вам чем пригожусь?

Я бросил взгляд на Лешку, но по его лицу трудно было понять, сказала ему эта фамилия что-то или нет. Мне кажется, я такую где-то слышал по истории Одаренных родов Российской Империи, но не уверен. Плавал я в этом предмете, что поделать… Как не учу эти фамилии, а они все равно расползаются из моей головы как тараканы.

Мы вышли из пирамиды и не спеша пошли к стоявшему возле входа в Искажение фургону. После прохладной пирамиды тащиться по жаркому песку было сущим мучением. Да и выглядели мы по сравнению с колдуном так, будто перед этим бродяжничали пару месяцев. Грязные как черти… Уставшие…

Однако даже через грязь было видно, что на Лешке надета магическая броня, а это кое о чем говорило. Во всяком случае, Альберт Денисович поглядывал на него с некоторым любопытством. Наверное, его в этот момент распирало узнать кто это идет рядом с ним. Не каждый может позволить себе такую вещь…

— Надолго это тайной для него не останется, — сказал Дориан. — Выяснить кто вы такие, зная имена и то, что вы друзья… К тому же, оба Одаренные… В общем, сам понимаешь…

— Да я и не спорю, — ответил я своему другу. — Но ему-то интересно сейчас узнать.

— Скажите, а зачем вам пони? — не выдержал Лешка, когда мы уже почти дошли до самого фургона.

В этот момент я насторожился.

— Макс, только не вздумай сказать, что тебе нужна еще и лошадь, — усмехнулся Мор. — Что ты собрался с ней делать? Поставишь рядом с озером цирковой шатер?

— Мысль, конечно, любопытная, но нет, Дориан. Только еще собственного цирка мне не хватало. Но если что, я найду куда его пристроить, в этом даже не сомневайся, — заверил я его.

— Что за вопрос, Алексей? — на его лице появилась вторая улыбка за сегодня. — Думаете я привез его для какого-нибудь ритуала?

— Ну… — уклончиво ответил Нарышкин.

— Коня зовут Мустанг, он что-то вроде нашего счастливого талисмана, — ответил Окулов. — Кстати, коты с собаками тоже катаются с нами по этой причине. Каждый из них чья-то собственность. Как-то так повелось… А вот насчет остальных я бы предпочел умолчать.

Фух… Ну, другое дело… Даже легче на душе стало после его слов…

— Мне тоже, — радостно сообщил Дориан. — Как представлю, что у нас в «Китеже» кроме живых деревьев и Бориса еще и конь собственный мог появиться, аж страшно становится. Ладно бы еще хоть нормальная лошадь, а то так… Пони какой-то…

— Между прочим, имя у него ничего, — сказал я. — Мустанг, это они хорошо придумали.

— Ага, как же… Если ты думаешь, что в школе его кто-нибудь так стал бы звать, то я тебя огорчу. Максимум ты и Нарышкин, — заверил меня Мор. — Остальные в лучшем случае звали бы его Поняшка Темникова… А то еще как-нибудь похуже…

— Отстань, Мор, какая Поняшка? Сказано же тебе, он — талисман, что тебе еще нужно?

— Вот и я говорю — слава Богам! — радостно сказал Дориан. — Я уж было подумал совсем день ни к черту…

* * *

Спустя час мы уже ехали в сторону Белозерска. Полчаса пришлось провозиться с фургоном, пока помогали колдунам затолкнуть его обратно в портал. В какой-то момент даже хотели бросить его в Искажении и просто вывести животных, чтобы потом кто-то из них вернулся за ними, но как раз в этот момент все получилось и фургон сдвинулся с места.

Теперь, полностью вымотанные сегодняшним днем, мы двигались назад, каждый со своими мыслями. Точнее это мы с Нарышкиным со своими мыслями, Полина благополучно дрыхла на заднем сидении. Не прошло и десяти минут, как мы тронулись в обратный путь, и ее сморил сон.

На коленях у нее сидел счастливый Градовский, а Лешка как робот крутил руль. Я бы тоже с удовольствием заснул, но из солидарности к княжичу держался, чтобы не закрыть глаза.

Думаю, он устал не меньше нашего, того и гляди сам бы еще задремал за рулем. Не хватало нам еще в аварию попасть… Вот это был бы номер… После таких славных дел разбиться на дороге — не лучшее