— Если она не появится, — сказал Шон. — Я не удивлюсь, что после того, как мы скинем Мансура, появятся еще местные царьки. Причем, не один. И что тогда, ты и с ними воевать будешь?

— Я не знаю, — я покачал головой. — Посмотрим. А вообще людей не так уж и много осталось, так что все должно спокойнее быть. Но «Вороны» — это зло. И оно должно быть наказано, однозначно.

Я уже собирался еще что-то сказать, но в этот момент за окнами послышалось то самое мерзкое жужжание. Которое не перепутаешь ни с чем. Нет, камикадзе звучат иначе, они как будто мотороллер звучат, а этот пусть и не стелсовый, но явно просто разведчик.

Я замер, остальные тоже. И все будто одновременно посмотрели в потолок и плотно завешенные окна. Будто рассчитывали что-то через них увидеть. Но нет, одеяла хорошие, ватные, через них ничего не рассмотришь. Оставалось надеяться, что и тепло через них не проходит. — Блядь, — тихо выдохнул Пинцет. — Прилетело все-таки, уебище.

— Всем лечь! — приказал я, уже распластавшись на полу.

Дрон прошел прямо над домом, так низко, что стекла дрогнули. Пластик окна жалобно хрустнул, будто хотел треснуть. У меня внутри все похолодело. Нет, если он в обычном режиме смотрит, через оптику, то заметить нас не сможет. Потому что спрятались мы хорошо.

Но вот если в тепловизоре — то шансы пятьдесят на пятьдесят. С одной стороны, мы приняли какие-то меры предосторожности. С другой… Десять горячих туш в помещении, стены которого это, пусть и толстые, но всего лишь пенобетонные блоки…

Оставалось надеяться только на то, что на базе военной не параноики сидят. И они не ебанут по единственному уцелевшему дому чисто на упреждение, чтобы быть уверенными, что в нем точно никто не засел…

Помолиться что ли? Хотя зачем, Бог меня точно не услышит, ему не до меня.

Хотя я услышал, как Бренна, стуча зубами, произносит какую-то молитву на латыни. Причем, щедро перемежая ее слова матом с ирландским акцентом. Да, похоже, что и нашу железную леди прорвало.

А потом гул постепенно стал стихать. Дрон не задержался даже, пролетел и ушел дальше.

— Что дальше? — поднял голову Гром.

— Одно из двух, — ответил я. — Либо не заметили, либо сейчас прилетит камикадзе.

— И что делаем? — спросил Руся, который вжался в диван.

— Всем к несущим стенам перелечь, — решил я. — Будут шансы выжить.

Поднялся, подошел к буряту, протянул руку, чтобы помочь подняться. Остальные рванулись в стороны, очевидно, пытаясь понять, какие из стен в этом доме несущие. Через несколько секунд все уже легли.

Но я, если честно, не думал, что сюда что-то прилетит. Все очень просто: дрон даже не завис, просто миновал деревню и ушел дальше. Но ждать нам долго не придется, тут подлетное время — минут пятнадцать. Если к этому моменту на нас дом не обрушат, значит можно расслабиться и ложиться спать.

На всякий случай я подложил под себя автомат, накрыл голову руками. Секунды сливались в минуты, время тянулось медленно. И нам оставалось только ждать.

Не знаю сколько прошло времени, но потом я опять услышал дрон. И судя по тому, что он не гремел, как мопед на предельных оборотах, это был не камикадзе. Тот же разведывательный возвращался. Неужели все-таки заподозрили что-то?

Но нет, ушел сразу, даже не задержался. Звук скоро утих. И только тогда я позволил себе расслабиться.

Все, мы с такой пики слезли, что говорить нечего. Естественно, вояки, или кто там сидит, поняли, что мы просто засели в какой-то дыре. И днем опять пустят птички.

Но мы днем никуда не пойдем. Мы будем сидеть здесь, в этом доме. И только следующей ночью отправимся в дорогу. И путь, с учетом того, что у нас раненый, займет немало времени.

Да… Но живы. Пока живы. И это само по себе очень дорого стоит.

Глава 9

Через лес мы шли по азимуту. Руся, обколотый обезболивающим, да еще с костылем, который мы вырезали из ветки, рогулькой такой, шел сам. Поддерживать его не приходилось. Но шли мы все равно медленно.

А потом вышли на трассу, которая вела на юг. Собственно говоря, по ней мы и собирались двинуться — получилось бы всяко быстрее, чем по лесам и горам. Выйти к морю, где нас искать никто уже однозначно не будет, а потом на восток к Судаку. А дальше уже не проблема — там за пару дней можно будет добраться до лагеря.

Нет, если бы не раненый, я бы рискнул и повел бы группу через горы. Там и затеряться проще было бы. С другой стороны, среди этих лесов, рек и перевалов очень легко можно было заблудиться. Так что выбранная мной дорога была хоть и длиннее, но в конечном итоге вернее.

И скоро мы вышли к очередному селу — Красноселовке. Отсюда, с холма, можно было разглядеть ее: дома поменьше и дома побольше и поновее, объединенные в комплексы. Похоже, что те, что поновее, были чем-то вроде отелей для туристов, или как их называют на Западе «ресортс».

На улице стояла ночь, до рассвета было еще далеко. И я планировал найти место для остановки, поесть, подождать примерно половину дня, а дальше двинуться уже при свете. Потому что ближе к побережью зомби станет больше. Если здесь, в горах, какие-то села выжили, да и то немногие, то на берегу, из-за того, что это был первостепенный маршрут бегства, не выжил практически никто.

Я вытащил бинокль и посмотрел на улицу. Не видно ничего, темно. Тогда переключил бинокль в ночной режим, из-за чего изображение раскрасилось в зеленые цветы, а яркость и контрастность изменилась. Приблизил.

Есть зомби на улице? Если есть, то уже неплохо — можно просто обойти селение и пройти дальше. Здесь правда горы и урочища разные, через них хрен толком пройдешь, но варианты есть. Да и пострелять малость можно, в случае чего, пусть мне этого и не хотелось.

Но нет. Никаких бродячих мертвецов на улице не шаталось. А должны, потому что сейчас ночь. Их время. Они ускоряются, становятся сильнее и агрессивнее. Но нас с десяток вооруженных бойцов, так что мы через них пробьемся при необходимости.

Только вот тут нет зомби. Совсем нет.

Я повел биноклем справа налево, осматривая остальную