* * *

Очнулся я уже в медитативной комнате.

Нет, я не дотянулся до следующей оболочки, но впитал приличный запас энергии. Кроты мощные, а справляются с ними лишь единицы самых подготовленных волшебников.

Что ж, можно поставить ещё одну зарубку.

Лежу, хватаю ртом воздух. Тщетно пытаюсь прийти в себя.

Я ударил по твари очень редкой вязью, работающей вне зависимости от измерения и привязки к человеку. Эфир трансформируется в разрушительный свет, который учителя Таска называют люменусом. Эта стихия покруче огня и электричества вместе взятых, но чтобы её направить в многомерности, требуется добрый десяток вспомогательных заклинаний.

— Эй, — раздаётся голос Вжуха. — Ты как?

Подняться тяжело.

Затылок налился свинцовой тяжестью, по всему телу распространилась лень. Хочется лежать, ничего не делать, смотреть за край.

Поборов себя, я опёрся на локоть.

С большими трудностями сел, сложив ноги по-турецки.

Голова тотчас закружилась, комната поплыла, но я быстро прогнал энергию по каналам, не вырубая циркуляцию. Прошли те времена, когда полная выкладка могла пустить под откос мою хлипкую систему. Восемь оболочек синхронно поддерживали баланс и сводили негативные последствия перегрузки к минимуму.

У двери стоял барон Иванов.

Вжух присел неподалёку и был готов помочь своему хозяину, если потребуется.

— Нормально всё, — заверил я боевых товарищей.

— Я видел эту тварь, — сказал Иванов.

— Правда? — я внимательно посмотрел на беса. — Через обшивку?

— Как ты знаешь, стены для меня не преграда.

— И… ты видишь другие измерения?

— Нет, — на лице барона проступила досада. — Просто муть. Но это чудовище я рассмотрел… Оно запросто могло нас сожрать вместе с Бродягой.

— Могло, — признал я. — Это же Крот.

Бровь Иванова поползла вверх.

— Ну, мы их так называем… — пытаюсь подобрать слова. — Маги, занимающиеся охотой. Кроты выбирают лучшие маршруты, за счёт этого он нас и догнал.

— Ясно, — барон нахмурился. — И много тут… подобной дряни?

— Редкий вид, — задумчиво произнёс я. — Но чрезвычайно опасный.

— Странно, что он к нам прицепился, — Иванов взглянул на меня с подозрением.

— Ничего странного, — отрезал я. — Выследить человека в пределах одной планеты нелегко. Мы перемещаемся в большинство локаций за считанные секунды. Или минуты. Хищник не успеет взять разгон, если почует добычу. А здесь… мы третий день не выходим из этого режима. Вот и появился зверь.

— Думаешь, Хаос не при делах?

Пожимаю плечами:

— У меня нет ответа.

— Плохо, — вздохнул Иванов.

Я увидел, что ситуация его напрягает, и решил дать пояснения:

— Вряд ли Хаос развернул за нами полномасштабную охоту.

— Почему ты так считаешь?

— Две причины. Первая — он не мог пронюхать о наших планах. Даже Порождения Хаоса не имеют доступа к Вратам, они не замечены на Земле. Вторая причина — наш враг отправил бы не одного Крота, а двух-трёх. Чтобы действовать наверняка.

— Порождения Хаоса? — Иванов зацепился за неизвестный термин.

— Ну, так мы называли тварей, созданных Живым Хаосом.

— Он может кого-то создавать?

Я окончательно пришёл в себя, прогнал по каналам энергию и сейчас наслаждался чёткостью восприятия. Последствия атаки Крота сходили на нет.

— Известны монстры, которые появились в областях, захваченных Хаосом, — задумчиво произнёс я. — Они просто вышли оттуда и начали убивать. Охотиться. Сильные твари. Чтобы их уничтожить, маги Таска собирали группы. Мы до сих пор не знаем, как связан Хаос с появлением на свет этих созданий.

— Ты победишь такую тварь?

— Сложный вопрос. В этой реальности… я слабее, чем в прошлой.

Трижды сталкиваясь с Порождениями, я сделал определённые выводы. Это не мелочь, а громадные хищники, обладающие устойчивостью к определённым видам магии. Да ещё и сами умеют оперировать эфиром. Встречаясь с Порождениями, ты не знаешь, чем это закончится. Финал непредсказуем. Трижды я победил, а на четвёртый раз встретился с Легендарной Тварью.

— Понятно, — Иванов нахмурился.

Я выпрямился, размял затёкшие суставы.

— Нет, Сергей. Тебе это не понятно. Силу я уже восстанавливаю. Техники, которыми владел в прошлой жизни, возвращаются. Убивая монстров, я развиваюсь. Так что ещё бабушка надвое сказала.

Барон хмыкнул.

— Ладно. Вдруг нам повезёт.

А вот я на везение не рассчитываю.

Где Хаос, там и его Порождения.

И эти стычки — лишь вопрос времени.

Медина Марракеша

За день до описываемых событий

Великий Чертёжник сидел на балконе, наслаждаясь вечерней прохладой. Пил кофе, всматривался в лабиринт тесных улочек. Наблюдал за котами, греющимися на крышах. Небо только наливалось чернотой, на нём уже очерчивался лунный серп. Проступали первые звёзды.

Умиротворение.

Этот древний город безумно нравился Чертёжнику. Как и все древние города, в которых каждый камень дышал историей. Во всех этих местах были дома, принадлежавшие бесу. Записанные на вымышленных или давно умерших людей, а иногда — на его имя. На одно из его бесчисленных имён. И никто никогда не рылся в документах, не пытался найти реального хозяина, потому что так складывались вероятности. Чертёжник умел их складывать. Это его профессия.

Пальцы левой руки задумчиво крутили Вызов.

Шестиугольную монету со Знаком Изменчивости в центре, на аверсе. Реверс украшала дата предполагаемого собрания. Хотя… уже не предполагаемого.

Совет Мойр начинал работать.

Закончилось время споров, начинаются действия.

Управление реальностью.

Назревший кризис оказался слишком масштабным, и Совет вынужден прийти на помощь Супреме. Чертёжник понимал, что означает Вызов. Отказаться нельзя, потому что затронуты общие интересы. И как бы ему ни хотелось сосредоточиться на внешних угрозах, на самой Земле начинало твориться неладное.

Чертёжник смотрел на крыши.

В его голове проносились воспоминания, исчислявшиеся веками.

Он думал о создании первых одарённых, о фундаменте этого мира, о вещах, недоступных тем, кто видит в энергии ки лишь одну сторону.

Душа, которую Чертёжник выдернул из-за Порога…

Гримаун.

Этот человек его восхищал и ужасал одновременно. Истинный потомок богов, не уступающих по своему могуществу Древним. Волшебник, избравший путь бесконечной войны с инфернальными тварями. Иногда Чертёжнику казалось, что сила этого мага не поддаётся разумению.

Лишь одно было недоступно Гримауну — власть над вероятностями.

И над собственной судьбой.

В этом и крылся тайный рычаг управления, доступный Чертёжнику. Гримаун мог выйти из-под контроля, взбунтоваться и уничтожить Совет. Но редактирование позволяло держать его в узде. Чего не скажешь об Иванове, и это настораживало многих.

Но гораздо