Через час после утренних событий Кабан и Челентано сидели в просторном кабинете, а возле их ног стояла большая раскрытая сумка с пистолетами и патронами, а на полу лежало длинноствольное оружие. Помимо них в кабинете находилось еще трое. Хозяин кабинета — мужчина средних лет по кличке Седой — для своих Палыч, которого прозвали Седым из-за седого клочка волос, белым пятном выделяющегося на темной шевелюре. Его правая рука Рафаил — спортивного вида молодой мужчина лет тридцати, скуластый и смуглый, которого за глаза называли Татарин, а при общении — Раф. И высокий, но совершенно не спортивного вида лысеющий мужчина с покатыми узкими плечами, не толстый, но с небольшим животиком, в роговых очках на носу, которого прозвали Ботаником, но вовсе не из-за внешнего вида, а из-за профессии. Годами Вячеслав Михайлович, он же Ботаник, был самым старшим из всех тут собравшихся, примерно, лет сорока трех — сорока пяти.

— Кабан, ты совсем дурак? — хлопнув ладонью по столу, спросил Седой, — Ты хочешь, чтобы мусора облаву объявили или тотальную войну нам из-за нескольких ружей устроили?

— Да что не так-то? Мы же никого не убили, да и не видели они наших лиц, отработали с Саней все, как по нотам. Пять ружей, карабин и три пистолета! А еще патронов две полных сумки. Директор не только охотничьими, но и для Макаров и ТТ из-под полы приторговывал. И для карабинов, наверное, полтысячи будет. У вас же в деревне есть СКС-ы? — повернулся Кабан к молчавшему Ботанику.

— Есть несколько. — кивнул тот, не вдаваясь в подробности, продолжая отхлебывать крепкий чай из стакана в серебристом подстаканнике.

— Ну вот! Палыч, ну самим же патроны пригодятся! Зато теперь нам даже Афганец слова не скажет, не то что Гаврилов со своими школьниками! Наделаем обрезов и вся бригада вооружена будет.

— Какие обрезы, Толя? — вздохнув, прикрыл глаза ладонью Седой, — Ты не в Чикаго, тут все на виду! Зачем ты снова с Гавриловым из-за павильона с китайскими шмотками бучу затеял? Оно тебе надо? Челентано, ты-то куда смотрел?

Александр не ответил, а лишь виновато развел руками, как бы показывая жестом — что я мог сделать?

— Палыч, так на перспективу сработали. — начал, пыхтя, оправдываться Кабан, — Он же сюда два контейнера спортивной одежды и кроссов завезти успел. Все востребовано и поставок больше нет, а, может, и не будет! Цены взлетели за последний месяц и четверть от всего проданного будет наша!

— Это те разноцветные попугаечные китайские костюмы? — засмеялся Рафаил, — А на кроссовках Абибас вместо Адидаса?

— Да и хрен с тем, что там написано, — зло глянул на Татарина Кабан, — зато колхозники их, как горячие пирожки расхватывают.

— Ну хорошо, нужна тебе эта возня в песочнице, так сам по коммерсанту с Гавриловым решай. Но только без поножовщины и без стрельбы! — отмахнулся от его слов Седой, — Скажи, Толик, а зачем ты в кафе «Отдых» полез? Ты же знаешь, что у них охранная контора своя.

— Да пох на этих сторожей! — хмыкнул и ощерился Кабан, — Теперь со стволами мы и их клубец под себя возьмем, бабла тот хорошо приносит, да и наркоту сбывать можно!

— Толя, там не сторожа, а небольшая карманная армия! — ответил за Седого Рафаил, — Слышал ведь, что Чечена грохнули? Так, говорят, половина погранцов, а половина как раз бойцов из Скифа там было. У них не только автоматы, пулеметы им Смирнов выделил! А ты решил с голой жопой на ежа прыгнуть? — уже зло хохотнул Татарин, — С ружьишком краденным против пулеметов? Повезет, если там же не грохнут, а менты за магазин повяжут.

— Да, что они сделают менты, в тюрьму посадят? Так нет ее у нас. — буркнул Кабан, который не любил Рафаила, но откровенно побаивался.

— Да какая тюрьма? Шлепнут тебя у стенки, если как муха навозная все время надоедать будешь! — покачал головой Седой и показал сначала на оружие, потом кивнул на молчавшего Ботаника, — Пару ружей пусть потом Слава заберет. Но, если из-за твоей выходки менты или погранцы в деревню наведаются — пеняй на себя, Толя! И это мое тебе последнее предупреждение. И в клуб не лезь, есть нам где товар сбывать, не так его много пока.

— Так я же на перспективу. — буркнул под нос Кабан, но Седой его услышал.

— Нахрен такие перспективы, Толя! — снова не громко припечатал он ладонь к столешнице, — Наши перспективы — Асино, Тегульдет, Зырянское и Белый Яр, есть куда расти. Ты меня услышал, Толя, более я с тобой нянькаться не намерен. Будешь чудить, так подвинем из бригадиров. Идите, свободны!

— А оружие… — заикнулся было Кабан, но его перебил Татарин.

— Тебе же русским языком сказали — пару стволов потом в деревню Вячеслав Андреевич увезет, подальше от лишних глаз. А пока Раф все приберет. И своим пацанам не трепите про магазин, просто забудьте, как страшный сон!

— Суки, — еле слышно буркнул Кабан, когда они с Челентано вышли на улицу.

— Что, Толя, нервничаешь? Никак снова начудил, а Палыч пистон в зад вставил? — донеслось от стоявшего в десятке шагов зеленого уазика.

В машине сидело три бородатых мужика, возрастом, как минимум, на полтора десятка лет старше Кабана. После первой шутки там громко, не сдерживаясь, заржали и тут же посыпались следующие — про вазелин и про суровое начальство.

— Урою гадов! — зло, но в то же время себе под нос выдохнул Кабан, сжимая и разжимая кулаки в бессильной ярости, — Колхозаны, навозники гребаные!

В уазике сидели мужики, приехавшие в Ягодное вместе с Ботаником. В отличие от Кабана и Челентано, они не прятали своих дробовиков и карабинов, шифруясь под ватагу охотников.

Кабан, не вступая в словесную перепалку с охраной Ботаника, отошел подальше и там уже нервно прикурил. Затянулся и выдохнул сизый дым, повернувшись к приятелю:

— Вот всегда так — все сделали, а благодарности — ноль! Ни за павильоны, ни за оружие. Пусть Слава заберет! — передразнил он Седого, — Ботаник гребаный, хуле приперся из своей деревни с уродами бородатыми? Ладно, поехали в шашлычную, мяса пожрем, да остограмимся — нервы успокоим! — кивнул он Челентано и пошел к стоявшей у обочины Волге, где за рулем их дожидался Рябой.

— Валерий Павлович, позвольте спросить — зачем вам этот клоун? — задал вопрос Седому Ботаник, когда Челентано и Кабан вышли.

— А мне он, Слава, как громоотвод нужен! Все знают, что он дебил. И не просто дебил, а дебил деятельный, поэтому на это скидку делают. В конечном итоге, не с ним решают, а мне сюда звонят. — кивнул Седой