— … передовые отряды Арнульфа в двух днях пути…

— … король Гартман ведёт армию на помощь, но он в трёх неделях пути…

— … провизии хватит на два месяца, если нормировать…

— … статуя замироточила, видел своими глазами…

— … шкены ворота откроют, я вам говорю…

За большим столом у окна расположились наёмники. Лео узнал нескольких — Бранибора Каменски с его медвежьей фигурой, тощего Маркуса по прозвищу Вобла, одноглазого Штефана. И, конечно, Курта Ронингера, Полуночного Волка.

Курт сидел, откинувшись на спинку стула, и спокойно пил эль маленькими глотками. Его серые глаза внимательно изучали зал, ничего не пропуская. Рядом лежала карта города, на которой были отмечены участки стен.

— Разведка докладывает — передовые отряды Арнульфа в двух днях пути, — говорил Бранибор, водя толстым пальцем по карте. — Лёгкая конница. Человек восемьсот. «Крылатые» — две сотни.

— Всего два дня⁈ — вырвалось у молодого наёмника.

— Лёгкая конница, — пояснил Бранибор. — Они быстрые. Основные силы — пехота, обозы, осадные орудия — идут медленнее. Неделя, может чуть меньше.

— А что там про помощь от Гартмана? Правда, что он армию ведёт? — Бринк Кожан, тот самый, что однажды схлопотал от Лео и от Курта, откинулся на стуле, балансируя на двух ножках.

— Брехня. Нужны мы Гартману как попу причастие, — Курт не отрывал взгляда от карты. — разменяли нас, братцы. Пока Арнульф Вардосу штурмует, Благочестивый со своей армией юг захватит.

— Так что же, командир⁈ — Бринк чуть не опрокинулся: — получается нас бросили⁈

Курт наконец поднял глаза и посмотрел на Бринка тяжёлым взглядом и покачал головой: — вот ты вроде умный мужик, Бринк, а такую хрень несешь. Нас бросили, нас предали… скажи, когда по-другому было?

— Вардоса — важный город, тут река, перекресток торговых путей, выход к морю, рудники неподалеку. — шевелит массивной челюстью Бранибор Каменски: — если Арнульф его себе заберет, то серьезно усилится. Быть не может чтобы Гартман этого не понимал. И дело не в том, что он Хартию Вольных Городов чтит и на защиту стремится как Благочестивый. Дело в том, что Вардоса — это ключ к востоку, к торговле и к серебру. Нет, Гартман нас не бросит.

— Ты так думаешь. — насмешливо бросает Курт, откидываясь на спинку своего стула и барабаня пальцами по столу: — как там отец Бенедикт говорит? Блаженны верующие…

За соседним столом сидели торговцы. Толстый купец в расшитом кафтане размахивал руками:

— Цены на хлеб утроились! Утроились за день!

— Это ещё что, — отозвался его худой коллега. — Масло — в пять раз выросло!

— Барон обещал реквизировать запасы, распределять поровну… — Толстяк понизил голос. — Поровну — для простолюдинов. А у кого деньги — тот всегда достанет.

— Если кто умный достаточно, то обязательно спрячет немного. Чтобы выжить. А то и… навариться. — Худой оглянулся по сторонам: — цены-то вон как взлетели! И это только начало.

— Если стража найдёт — повесят. За спекуляцию военного времени.

— Не найдут. У меня тайник.

В дальнем углу расположились студенты Академии. Лео узнал Густава, того самого очкарика, который когда-то «сдал» его перед Алисией. Густав возбуждённо размахивал руками:

— Теодор сбежал! Представляете⁈ Сбежал!

— Да чего ты разгоняешь! — неуверенным голосом говорит девушка в академической мантии: — почему сразу сбежал? Он же сын герцога. У него… обязанности. Не мог он сбежать. Он же благородный дейн.

— Сбежал. Взял личную охрану и смылся через речные ворота. Показал бумаги, мол, срочное поручение от отца, и вылетел. Конечно, кому охота в осаду попасть. Ну и пусть себе. Вот увидишь, Селеста, я себя покажу в бою! — Густав подбоченился: — и ты не плошай! А этот твой Теодор — хорош! Девушку до смерти довёл и смылся. Благородный герцогский сынок.

— Да что ты говоришь, Густав! Неправда это все! Не мог Тео нашу Алисию обидеть! Тем более что она и не смотрела на него, — девушка понизила голос: — Тео же с младшей дочерью герцога Штейндского обручен!

— Тем более. — стоит на своем Густав: — сперва опозорил, а потом отказался брать ответственность потому что у него династический брак. И вообще, Селеста, ты чего его защищаешь? Он тебе что, нравится⁈

— Ну… — девушка в мантии краснеет и отводит взгляд: — не то чтобы нравится… но он такой благородный!

— Вот такие как ты ему в лапы и попадают. О, Штилл! Ты ещё здесь работаешь? Не сбежал, как Теодор?

— Мне некуда бежать, — ответил Лео, стараясь говорить ровно.

— Да уж, у тебя и правда выбора нет. — Густав усмехнулся, но в усмешке не было злобы, скорее что-то вроде сочувствия: — нам всем некуда бежать. На стены пойдешь? Ты может быть и не магикус с Первым Кругом, но уж дар-то у тебя точно есть. Хотя да… с твоим-то даром на стенах делать нечего.

Лео не ответил, отошёл к стойке. Вильгельм послал его в лавку за специями и прикупить продовольствия. За его спиной Густав продолжал:

— Бедняга. А мог бы магом стать, если бы не бросил…

У дверей таверны Лео наткнулся на группу простолюдинов. Старуха в изодранном платке размахивала клюкой:

— Статуя замироточила! Видела своими глазами!

— Это к чему? — спросил мужчина рядом.

— Архангел плачет! Он видит будущее! Предупреждает нас!

— О чём предупреждает?

— О падении города! О смерти! О конце! — Старуха трижды коснулась лба, губ и сердца. — Триада Архангела защити!

— Может, наоборот? — неуверенно предположила другая женщина. — Может, он заступится за нас?

— Статуи не плачут просто так! Это знак! Великое зло грядёт!

— Какое зло?

Старуха понизила голос до зловещего шёпота:

— Говорят, некромант в городе. Могилы оскверняет. Мертвецов поднимает.

Женщина рядом побледнела:

— Быть не может!

— Ещё как может! Недаром Архангел плачет! Он видит мерзость!

— Инквизицию надо звать!

— Некого звать. Инквизиция в Альберио отозвана. Война там тоже.

Лео отошёл за стойку, чувствуя, как руки дрожат. Осторожно поставил поднос, стараясь не загреметь. Некромант. Статуя. Знаки. Все говорят об этом.

А в центре всего — он. Леонард Штилл, сын плотника, бывший студент Академии, работник таверны. И некромант.

— Эй, парень! — окликнул его кто-то. Лео вздрогнул,