Придя в себя через полчаса, Паровски обнаружил, что весь вириал управления искином представляет собой пульсирующее красным и фиолетовым панно аварийного режима. Поняв, что случилось, Марцин закричал…

* * *

Директор департамента соблюдения государственной тайны в системе ФСБ генерал Фарниев позвонил Шаргину ночью, в половине двенадцатого.

Директор Службы космической безопасности (Коскона) собирался домой – офис Службы находился в Плесецке, сам же он жил в Калининграде, – поэтому насторожился. Фарниев редко звонил ему по делам и ещё реже так поздно.

Виом шифросвязи изобразил сухое узкое лицо Номгона Номгоевича с глазами-щёлочками и выдающимися скулами.

– Слушаю, полковник. Что-то случилось?

– К сожалению, – шевельнул губами Фарниев. – Тревога в Цифроинстиуте. Кто-то проник в лабораторию Паровски, скачал всю инфу по Реестру и… – Номгон Номгоевич сделал паузу, изучая лицо директора Коскона, – стёр весь Каталог Копуна подчистую!

Шаргин окаменел.

Фарниев понял его состояние, кивнул:

– Вторая попытка.

– Что?!

– Это вторая попытка уничтожить Реестр. Первую сделал немец Курт Шнайдер, укротив одного из Вестников – Мурекса – и попытавшись захватить власть в Солнечной системе.

Шаргин очнулся.

– Нужно объявить ВВУ – внешняя угроза…

– Уже объявлено, ФСБ задействовала протокол «Перехват», но вряд ли это сработает, потому что, по словам Марцина Паровски, атака была ментальной. Его зазомбировали и скачали через него всю информацию. Никакая защита не сработала.

– Потому что он входит в карт-бланш прямого доступа…

– Именно.

Шаргин мысленно включил селектор:

«Гордубал – собрать всю ЧП-когорту оффлайн!»

«Выполняю», – ответил искин Коскона.

Фарниев хотел было отключить канал, но директор остановил его:

– Будете нужны для уточнения параметров ВВУ.

– Хорошо, присоединюсь через пять минут.

Шаргин глотнул воды, вытер вспотевший лоб ладонью и нахлобучил «бейсболку» прямой связи с компьютером в режиме «один на один». Когда кабинет расцветился десятью виомами цифросвязи, сформировавшими сотрудников Коскона, Владислав Михайлович уже более или менее был в курсе происшедшего.

Действительно, как и сообщил Фарниев, начальник лаборатории ксенолингвистики Марцин Паровски, закончив очередной расчёт координат древней цивилизации в Великой Стене Геркулеса, внезапно получил мощный пси-удар, парализовавший мышцы! Удивительно, но при этом сердце лингвиста и лёгкие продолжали работать! Затем неизвестный абонент сломал волю Марцина и заставил выдать всю информацию о Реестре Мёртвой Руки. После этого произошёл редчайший в истории энергоинформационных нападений случай взрывного разрушения электрических связей всех ИИ-комплексов лаборатории, который стёр абсолютно все расшифрованные записи и карту Реестра.

Люди – операторы лаборатории и начальник – тоже получили мощную встряску, забыв обо всём, что происходило, и всех четверых пришлось отправить в психдиспансер.

Так как расследованием инцидента мгновенно занялся Гордубал, секундой позже Большой Ум Института, а потом и машины службы безопасности, обладавшие высокой скоростью обработки информации, буквально через четверть часа стали известны кое-какие детали нападения.

Оказалось, что перед атакой некие неизвестные специалисты в таких делах захватили сотрудника лаборатории Врочека (он находился в отпуске), запрограммировали его, выяснили коды связи Института и ключи для прямого подключения к компьютеру, запустили в ИИ-систему вирус, блокирующий антивирусные программы, а потом прочистили все доступные файлы и браузеры.

Докладчик – Гордубал – закончил доклад.

Несколько секунд в кабинете, набитом людьми под завязку (система видеообщения делала неотличимыми реальных абонентов от виртуальных, сформированных голографически), царила тишина. Потом интерком донёс волну перешёптываний, и снова стало тихо.

Заговорил командующий ЦЭОК генерал Богоявленский:

– Что вы так переполошились, товарищи? В подвалах Лубянки хранится копия Реестра.

На лицах собравшихся замелькали улыбки.

Слова «в подвалах Лубянки» давно стали нарицательными, когда появлялась надобность сыронизировать о «преступлениях чекистов». В данный же момент речь шла о хорошо защищённой в специальных банках данных ФСБ важной секретной информации.

– Копия копии рознь, – покачал головой Фарниев. – Ещё после первого покушения на Реестр часть информации была утрачена, и восстановить её вряд ли удастся даже Копуну. Но похитители теперь узнали о местонахождении полусотни древних баз и цивилизаций, которые ещё не исследованы.

– Плюс кое-что ещё из хреновых новостей, – добавил Шаргин. – Они теперь знают, что в Щит направлены две экспедиции – ЮЖАСА и наш «Поиск».

– А это ещё почему?! – удивлённо поинтересовался командор Погранслужбы Рубин. – Разве лаборатория Паровски посылала «Поиск»?

– Посылали мы, – сказал Богоявленский, кусая губы. – Однако вывод о необходимости слать экспедицию в Щит, а конкретно к Стивенсону 2–18, сделал сам Паровски неделю назад.

– Надо немедленно установить связь с «Поиском»! Если похитителям удалось провернуть такой трюк с кражей банка Реестра, то они наверняка способны и отправить в Щит экспедицию!

– Принимаются все необходимые меры, – сказал Богоявленский. – Но пока район Щита в створе Стивенсона молчит.

– Когда вы последний раз общались с эскором? – мрачно поинтересовался Рубин.

– Два дня назад, «Поиск» ещё находился в системе ТТ Щита.

– Тогда что-то произошло в Щите.

– Это понятно, – покривил губы Фарниев, – но где именно: у ТТ Щита или в Стивенсоне?

– Что у нас в запасе на случай форс-мажора?

– Ничего, – признался Богоявленский с бледной усмешкой. – Все машины в разгоне. За пределы галактики отправлены пять экспедиций. На случай ВВУ готовы только три машины, и те прикрывают Россию из космоса в погранрежиме.

– Это… отвратительно! – констатировал замдиректора ФСБ Цыбизов. – Что нам докладывать президенту?

Ответом ему было молчание.

– Вообще странная ситуация складывается, – заметил Важа Ркацители. – Такое впечатление, будто инцидент с нападением специально подогнан к данному моменту: все корабли работают за пределами Системы, объявленное ВВУ, по сути, некому отрабатывать, главные коммуникаторы с киллерботами Предтеч отсутствуют.

– Они в Ланиакее, – хмуро подсказал Фарниев. – Волков, Шапиро, Забавная.

– И Копун куда-то подевался. И похитители Реестра об этом прекрасно осведомлены. Вы понимаете, коллеги, что произошло? Нападение прошло так просто, я бы даже сказал, изящно, что это наводит на мысль о вмешательстве намного более совершенной силы.

– Вы имеете в виду другого Вестника? – вежливо спросил Фарниев.

– Что-то изменилось в ментальном поле, связанное с нашими поисками древних боевых роботов. Причём именно после открытия цивилизации у ТТ Щита. Словно проснулась вся древняя система контроля войн, созданная ещё Предтечами. Копун предупреждал о таком варианте.

Присутствующие обменялись взглядами, послышались тихие реплики, но никто взять на себя ответственность заговорить не спешил.

– Даже если такая система уцелела, – наконец скептически заметил Рубин, – зачем ей красть Реестр с координатами бывших цивилизационных центров? Она и так должна это знать.

– Возможно, это сделано чисто для ограничения нашего любопытства? Чтобы мы прекратили возбуждать древние боевые системы и не уничтожили ростки новых разумов?

На эти слова Ркацители собравшиеся отреагировали шумнее. Прозвучали смешки и возражения. Шаргину пришлось ждать какое-то время, пока все угомонятся.

– Важа Псоевич прав, – сказал он, выведя на стены кабинета изображение участка созвездия Щита в направлении на квадрант