Я упивался этой бойней, чувствуя, как энергия убитых вливается в меня мощным потоком, наполняя каждую клетку новой силой и скоростью. Краем глаза я заметил движение — в дальнем углу двора последний оставшийся в живых культист отчаянно пытался спастись. Его ноги были оторваны выше колен, и он полз на руках, оставляя за собой широкий влажный след на асфальте.

Я неторопливым шагом приблизился к последнему выжившему, испытывая лишь холодное любопытство, словно наблюдая за раздавленным насекомым. Тяжёлый ботинок опустился на его спину, вдавливая тело в асфальт под аккомпанемент хруста ломающихся рёбер. Культист ещё пытался что-то прохрипеть — может, молил о пощаде или извергал последние проклятия — когда рука плавным движением погрузилась в его затылок. Пальцы нащупали основание черепа, сжались и дёрнули вверх, вырывая позвоночник вместе с частью мозга.

Когда бойня закончилась, двор психбольницы превратился в кровавое месиво из разорванных тел и отделённых конечностей. Повсюду валялись внутренности и лужи крови, впитывающиеся в потрескавшийся асфальт.

Дыхание вырывалось из груди тяжёлыми толчками, но не от усталости. Это был чистый, необузданный экстаз от переполнявшей меня мощи. Адреналин смешивался с энергией Сафара, циркулируя по венам подобно огненной реке и требуя новых жертв, новой крови и новых жизней для поглощения.

Взгляд скользнул по растерзанным телам, когда краем глаза я заметил движение. Старик стоял у стены ближайшего корпуса, наблюдая за мной с нескрываемой ненавистью и страхом. Наши глаза встретились лишь на мгновение, после чего он развернулся и скрылся в неровном проломе стены, ведущем куда-то в тёмные глубины психушки.

Я рванул следом, перепрыгивая через тела его последователей. Старик знал слишком много — о болезни, о чёрных венах, о способах лечения. И отпускать его сейчас было бы невероятной глупостью.

Проход вёл вглубь здания. Внутри царили сырость и запах плесени, смешанный с химическими испарениями — старые подвалы психушки не знали проветривания десятилетиями. Тусклые лампы мерцали под потолком, освещая коридор неровным желтоватым светом. Через каждые несколько метров попадались тяжёлые металлические двери с маленькими смотровыми окошками. Большинство оказались заперты.

Из-за первой открытой двери доносилось слабое поскуливание. Я заглянул внутрь. Молодой парень, привязанный к кровати, извивался в путах. По его венам, отчётливо видимым под бледной кожей, пульсировала чернота. Узор тёмных линий напоминал корневую систему, расползающуюся от сердца к конечностям. Глаза парня закатились, а на губах пузырилась мутно-белая пена.

На секунду меня охватило желание помочь, освободить его, но я сдержался. Сначала нужно найти старика — без него я не смогу понять, как лечить эту дрянь. Освобождение одного страдальца не поможет десяткам заражённых в Красном Селе.

В следующей комнате лежала женщина средних лет. Её тело покрылось чёрными венами полностью, а кожа приобрела пепельно-серый оттенок. Она не шевелилась, только беззвучно шептала что-то, глядя в потолок невидящим взглядом. Судя по виду, она находилась на поздней стадии заражения.

Дальше — хуже. Мужчина с частично трансформированным телом: правая рука превратилась в подобие клешни, покрытой хитиновыми пластинами. Лицо наполовину сохранило человеческие черты, но вторая половина исказилась, глаз заменил выпуклый фасеточный нарост, рот растянулся в нечеловеческий оскал. Это существо уже не было человеком в привычном понимании.

Записи на планшетах у каждой камеры рассказывали историю безумных экспериментов. Старик методично документировал каждую стадию трансформации, каждую дозировку своего «эликсира», каждую неудачу и каждый «прогресс». Хладнокровные, точные записи учёного, для которого люди были лишь материалом. Я шёл дальше, запоминая расположение камер. Если повезёт найти лекарство, можно будет вернуться за теми, кому еще можно помочь.

Я продолжил путь по извилистому коридору, который постепенно уходил всё глубже под землю, а звуки моей погони за стариком растворялись в гнетущей тишине подземелья, нарушаемой лишь монотонным капаньем воды, разбивающемся о бетонный пол где-то впереди. Затхлый воздух становился тяжелее с каждым шагом, а тусклые лампы под потолком мигали всё чаще, погружая некоторые участки в полную темноту.

Внезапно коридор расширился, превращаясь в просторную лабораторию, заставленную медицинским оборудованием и странными приборами, предназначение которых я мог только догадываться. В центре помещения стояли металлические столы с ремнями для фиксации пациентов, а на стенах висели детальные анатомические схемы человеческого тела с отмеченными чёрными венами.

Старик стоял у противоположной стены, возле массивной металлической клетки, поспешно перебирая какие-то бумаги и складывая их в потрёпанный портфель. Услышав мои шаги, он резко обернулся, и на его лице промелькнуло выражение ужаса, сменившееся странной решимостью. Внутри клетки что-то тяжело шевелилось — нечто крупное и явно нечеловеческое, издающее низкое утробное рычание, от которого по спине пробегали мурашки.

— Пожалуйста… не надо… — старик отступил к клетке, выставив дрожащие руки перед собой. — Ты не понимаешь! Всё, что я делал… это ради спасения человечества!

Его глаза лихорадочно блестели, а лицо покрылось испариной. Страх смешивался с фанатичной убеждённостью в собственной правоте.

— Формула… она пришла ко мне во сне, — продолжил он, судорожно облизывая пересохшие губы. — Просто возникла в моей голове, целиком, как божественное откровение! Я увидел все молекулярные связи, все химические реакции, всю последовательность превращений… Никогда в жизни я не обладал такими знаниями! Это был дар свыше!

Я медленно приближался, наслаждаясь его страхом.

— И ты решил опробовать этот «дар» на невинных людях? — процедил я.

— Посмотри на себя, — старик внезапно указал на зеркальную поверхность лабораторного шкафа. — Взгляни, чем ты стал!

Я мельком глянул и чуть не отшатнулся — из отражения на меня смотрело что-то среднее между человеком и демоном. Глаза светились жёлтым светом, синие узоры, похожие на цепи молний, покрывали каждый сантиметр видимой кожи. Руки по локоть покрыты запёкшейся кровью, одежда разорвана и пропитана ею же.

— Ты эволюционировал! — в голосе старика звучал благоговейный трепет. — Стал тем, кем должен был! Следующей ступенью развития! Это судьба человечества — измениться или погибнуть. Мир умирает, разве ты не видишь? Зомби, голод, эпидемии… Но благодаря формуле мы сможем адаптироваться! Стать сильнее! Совершеннее!

Он сделал шаг вперёд, протягивая ко мне руку.

— Присоединись ко мне, — в его глазах горел огонь убеждения. — Вместе мы направим эволюцию. Да, многие погибнут в процессе трансформации, но те, кто выживет… они станут новым видом! Существами, для которых нынешний апокалипсис — лишь первый шаг к величию!

Его