Восприятие словно тумблером перещелкивало с одного на другое, мелькающими картинками; вроде только что мне делали массаж, а вот уже я сижу в кресле и рядом со мной изгибаются в танце две гибкие девушки, взгляд не оторвать. Теперь уже и туники исчезли, остались одни украшения — золотые ожерелья, змейки браслетов, тонкие цепочки поясов на блестящей от масла коже.

Грациозные фигуры двигались в золотом сиянии, обволакивающая музыка заставляла сердце биться все ритмичнее. Девушки приближались, уже кружились вокруг меня, я то и дело чувствовал неуловимые касания — кончиками пальцев, губами и телами. Каждый раз после этого сердце замирало и словно пропуская удар начинало биться все сильнее и чаще в ритм ускоряющейся и усиливающейся музыки.

Взгляд от девушек по-прежнему не оторвать, но они начали все чаще расходиться, и выбор за кем следить, а кого отпустить глазами, раз за разом причиняет почти физическую боль, щемящее томление. Непонятно как, но я уже поднялся с кресла и стою в центре комнаты. Меня за собой увлекла прекрасная блондинка — ее ультрамариновые глаза светятся все ярче, кажется, что в мире ничего кроме них не осталось. Двигаясь к ним как по маяку, я обнял податливое тело, потянулся к таким притягательным и влажным губам, но в этот момент Люция потеряла сознание и мягко осела на пол.

Не понял, мы так не договаривались.

Совсем недавно я был равнодушным организмом с набором естественных потребностей. Таким же организмом я сейчас и оставался — только потребностей стало больше. Беспамятство упавшей девушки не воспринял как проблему и собрался ее поднять и перетащить на кровать — как первобытные люди таскали самок в свои пещеры. Но поднять не успел — отвлекая, рядом закружилась забытая было вторая грация. В свою очередь заставив забыть о лежащей на полу Люции, Алиса повела меня за собой, потянув за руку, а потом и прижавшись на мгновенье грудью к спине перенаправив желание. Обернулся, но девушка уже отпрянула. Сделав несколько шагов, я вновь оказался в приятных объятиях гибкого горячего тела, но вновь Алиса мягким пируэтом выскользнула из рук, отбежала в дальний край комнаты и встала у стены оперевшись на нее спиной.

Не понял, и так мы тоже не договаривались.

— Нет!

Реагируя на мое приближение, Алиса в запрещающем жесте выставила перед собой руку со звякнувшими золотыми браслетами. Выглядела девушка при этом невероятно привлекательно. Внутри колыхнулось неприятие — как это «нет», я такого слова просто не знаю. Потребность — удовлетворение, схема максимально простая, а цель прямо передо мной.

Ритмичный звук музыки уже барабанами звучал в мозгу и в сердце, но вдруг все стихло, причинив тишиной почти физическую боль.

— Нет! — звонким голосом повторила Алиса, так и держа руку перед собой запрещающим жестом.

«Как это нет?» — задуманный и задурманенный разум просто не соглашался на то, чтобы развернуться и уйти. Алиса уклонилась, избегая моих рук и словно играя в догонялки отбежала к другой стене.

— Я. Сказала. Нет.

Да мне наплевать что ты сказала, вижу цель не вижу препятствий — говорили во мне животные инстинкты. Вновь подходя к сжавшейся словно в испуге девушке, я заметил у нее в руках кинжал-мизерикорд с тонким трехгранным клинком. Держа его обеими руками, Алиса направляла острие себе в грудь. Звуки музыки и природы зазвучали снова, вновь обволакивая и заполняя все вокруг — вот только сейчас ритм был рваный, агрессивный, выбивающий из колеи.

Раздражающий, вызывающий злость и не дающий сосредоточиться.

— Еще шаг, и я это сделаю, — предупредила Алиса уже почти крича.

Конечно, я сделал этот шаг и размахнувшись, она воткнула в себя кинжал. Воткнула бы, вернее, если бы я не успел перехватить ее руки, ударом выбив оружие.

— Стой! — закричал я одновременно с действием.

Сияющие золотом глаза оказались совсем рядом, Алиса вдруг широко улыбнулась и отпустила упавшие плетьми руки. Секундой позже улыбка пропала, глаза закатились, и девушка мягко осела, теряя сознание.

Вот это неожиданно — удивился я, подхватывая ее на руки. С некоторым усилием — девушка она не худенькая с формами внушительными, да и бесчувственного человека всегда сложнее держать.

Стоя с Алисой на руках я вдруг понял и осознал, как меня развели на эмоции, заставляя подниматься к ним по ступенькам животных инстинктов. Вот только очень странно, что сиплый доктор говорил о неизлечимости, а меня всего за пару минут танца две девушки… Так, а почему несколько минут?

Обернувшись, посмотрел на часы и не мог ничего понять. Время, когда в комнате закончились приготовления и зазвучали первые звуки природы я помню, «21:13» на часах было. Несмотря на полнейшее безразличие, информацию я усваивал всю и в памяти она оставалась.

Сейчас на часах «01:07». То есть получается, что вся эта музыка-массаж с танцами четыре часа продолжались? Обалдеть, у меня ведь в субъективном восприятии все буквально в несколько минут уложилось. Куда остальное делось? Если четыре часа прошло, совсем неудивительно что обе сознание потеряли — они просто на пределе сил выкладывались до полного истощения не только физического, но и эмоционального.

Не переставая удивляться, донес Алису до кровати, уложил аккуратно. Дышит, но неглубоко — как будто не спит, а в обмороке. Принес и Люцию, положил рядом — она уже приходит в себя, но выглядит так, словно морок после долгого наркоза не может сбросить. Веки подняты едва наполовину, взгляд блуждающий, рукой старается прикрыть грудь, но не очень получается, явно плохо в пространстве ориентируется.

Накрыв обеих девушек тонкой простыней, огляделся. В первую очередь осматривая себя, осознавая. Так, футболку с меня сняли, но больничные штаны на месте. Весь, правда, в ароматном масле, благоухаю цитрусом с корицей. И все вроде хорошо, вот только бьет по ушам ритм этот рваный, как будто всадники апокалипсиса в грозу по небу скакали, столкнулись и валятся в оркестровую яму, потом взлетают и снова валятся.

— Можно музыку как-то выключить?

Вплетенная в композицию шумов природы, раздражающая рваными ритмами музыка наконец стихла. Я глубоко вздохнул, ощущая вернувшийся вкус к жизни. Но не давая им насладиться раздался грохот, от которого вздрогнул весь дом. По ушам хлестко стегануло болью, сквозь которую пробивались жизнерадостные голоса. Пригибаясь и закрывая уши ладонями я упал на колени, чувствуя, как меня буквально наизнанку выворачивает звуковой атакой.

— РУССКОЕ РАДИО-О-О! ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО! ЗДРАВСТВУЙТЕ-ЗДРАВСТВУЙТЕ, УВАЖАЕМЫЕ РАДИОСЛУШАТЕЛИ, С ВАМИ