Усваивай что человек — это здесь самый опасный зверь.

Ладно. Со временем все привыкают. Такие вот ребята в Улье зовутся внешниками. Это здесь самое гадское зверьё, хуже элитников иногда.

Остаёшься или сваливаешь это тебе надо знать.

Мужик прохрипел — Остаюсь. Я остаюсь…А есть здесь что-нибудь хорошее? Хоть что-нибудь хорошее, кроме всего вот этого?

Плотный блондин насмешливо наблюдавший за разговором со своей стороны стола вступил в разговор.

— Есть тут хорошее, есть. Если тебя не сожрут здешние милейшие зверьки, не разделают, как оленя, внешники или рейдеры из их бизнес-партнёров (есть и такие — зовутся мурами), не прикончит споровый голод без живца, или не вальнут рейдеры в делёжке чего-нибудь ценного…То ты имеешь возможность постройнеть, вылечиться от всех болячек, от кариеса до простатита и даже сможешь читать без очков.

Водянистые голубые глаза под белёсыми ресницами насмешливо блестели.

Свежак резко встал и пошёл к штабелю коробок у дальней стены. Вернулся с большим пакетом белого вина. Грубо вскрыв пакет толстыми пальцами, он жадно присосался к его содержимому.

Когда толстяк оторвался от вина лицо было уже осмысленное, и с какой-то внутренней уверенностью.

— Читать без очков? Это пальцами что ли? Нет уж, я лучше, как привык. — Он деланно улыбнулся своей шутке.

Радар хмыкнул. — Это вообще-то важная часть здешнего очаровательного колорита. Никаких болезней, кроме ран от пуль и зверья. Да и те, если выжил, зарастают довольно быстро. Только живец при этом надо пить помногу.

…Что ж если способен задавить истерику без оплеухи уже хороший знак…

Есть в Улье обычай, если свежака принимают на обучение основам, хоть даже на один разговор — его крестить надо. По поверьям это даёт ему удачу выживать и дальше.

Как же я тебя назову… — Он задумчиво зевнул, прикрыв рот ладонью. — Чем-то он на тебя, Трот, похож. Вроде братишки. Братишка? Братик? Браток?

Что, старина, узнаёшь брата Колю?

Трот брезгливо оглядел свежака косым взглядом из-под белёсых ресниц. — Может мне и приходилось бывать в положении «джентльмен в поисках десятки», но таких братьев у меня отродясь не было.

Какой он мне брат?

Одних тем мы с ним вместе не поднимали, в одной банде не служили, неее…Нах, сопливый свежак, несколько часов как в Улье на брата кому-то здесь не тянет. Сынок он, вот кто. — Мужик насмешливо скривился.

Сыыынок? А что есть в этом что-то.

Слышал? Ты теперь Сынок. Так теперь и отзываешься.

Я зовусь Радар. Я тут атаман нашей развесёлой конной дивизии. Она правда не с нами, но, если даст Улей ещё поглядишь.

Вот он — Трот. Тот чернявый — Чур, мой нукер. Шибко серьёзный тип, оставшийся на пулемёте — Сапёр. Приказы любого из них исполняешь бегом, сразу после моих.

Чуток поедим, отдохнём и собираемся в дальнюю дорогу. Дорожка наша лежит в родное пиратское логово. Есть тут такие «соты», которые не перезагружаются или делают это очень медленно. Вот их и называют стабами. На них и живут между рейдами.

Туда и стремимся…надо будет несколько ящиков консервов и бухла загрузить с собой. Причём грузить будешь ты.

А нам охранять с оружием на готовность. Шутка — вдруг война, а я уставший здесь ни разу не шутка.

— А как мне оружием разжиться? — Свежак кинул вполне осмысленный взгляд. Он заметно оживал.

— Не стабе спросишь Сапёра. Что ни будь да даст. Только до стаба ещё добираться и добираться. Слишком много планировать тут плохая примета Я уже пару раз проверял.

Атаман вернулся к своей консерве, да и прочие рейдеры. Больше никто ничего не говорил. Общая усталость тела и души, как и голод не располагают к развлекательным беседам. А свежекрещённый рейдер Сынок, ушёл в свои мысли.

После отдыха пошла погрузка. Работы получились в довольно неплохом темпе — даже при том что грузчиков был аж целый один боец.

Удивительно, но мужик не жаловался на дедовщину, не возмущался и даже не задавал вопросов. Он довольно сноровисто, для его комплекции, тягал ящики с бухлом и консервами на магазинной металлической тележке-корзине, перекладывая их в машины.

Кстати, насчет интересного. — Тролль с выражением сильной неловкости на лице поглядел в глаза стронгу. — Я не понял, внешники — конкретное зло, мы же сами, сами их ненавидим…

И что? — Бахус по-прежнему следил за дорогой, не отвлекаясь и не отвечая больше.

— Почему ты никого из восьми не прикончил?

— И вообще на обыск времени не потратил? И оружия не забрал? — После паузы добавил Клин. На его лице тоже был вопрос.

Лишь Летун молча и расслабленно глядел на дорогу. Четверка плотно набилась в кабину, как рыба в консерву создавая тесноту и духоту. Только он с удовольствием расслаблялся у окна. Рейдер от души пользоваться удачей и преимуществом свежего воздуха. Лицо блаженно замерло в блаженной гримасе и лишь нос жадно вдыхал встречный ветер из открытой щели.

Бахус небрежно скривился — Во-первых, из девяти. Девять их было, Девять нах.

За баранкой ещё одни сидел в кабине. Ты его не посчитал. Это раз. Два — ты видел, как они за своих на выручку кидались? Мы все смотрели. А ты видел? Должен был увидеть если не совсем ушибленный. Смотри.

Это не муровская банда, это серьезные ребята, им свои дороги. За оружие у них был бы один интерес — за технику другой. А за головы своих — совсем другой.

И нам в том раскладе было лучше эту разницу не трогать. Оружие забрать, да можно было. Конечно…

Но все это — лишние минуты и секунды. Те секунды, которые отделяли на нашу задницу от верной смерти. Стремно, конечно, но… Это та тема где лучше пережить что — то без чего — то, чем сдохнуть вместе с ним. Барахло не болт, новое будет. Жадность губит фраера.

Тролль, получив такой отпор, лишь неловко улыбнулся — Да мы что, мы просто понимать хотели. Это круто, как ты пробежал, я, офигел. Ты же говорил соотносить силы смотреть расклады и все такое, и тут такой пипец.

Офигительная была наглость, мы все опухли, вообще опухли.

— А это финальная заповедь, которую скажу. Финальная, только не последняя по важности. — Бахус ухмыльнулся, показав в оскале хорошие белые зубы. — Жизнь без куража — хуже смерти.

Так, что — знай себя. Просекай расклады. Но уже если карта прёт — лови момент, секи