К концу урока я всё же сумел удержать образ — молодой крестьянин с пепельными волосами и потрёпанной рубахой смотрел на меня из зеркала. Правда, всего на три минуты.

— Уже лучше, — Юмэ одобрительно наклонила голову.

Потом взмахнула рукой — и зеркало разлетелось на сотни осколков, повисших в воздухе. В каждом отражался он, но… разный. Старик. Ребёнок. Женщина. Незнакомец с пустыми глазами.

— Посмотри, сколько ещё граней у тебя впереди.

— Сколько же времени нужно, чтобы освоить это? — наконец, спросил я тихо.

Юмэ ухмыльнулась, и её хвост нежно коснулся моего лица, уничтожая иллюзию.

— О, всего-то… лет пятьдесят. Если ты, конечно, не кицунэ.

Глава 12

Удивительное дело: едва ли не впервые за всё время осознания себя в теле Юрия Угарова, я столкнулся с тем, что мне никуда не нужно было бежать. На службе у меня был выходной, по артефакторным вопросам носился едва ли не стрижом Юматов, подготавливая для меня пачку патентов. Бабушка отправилась на своё заседание совета архимагов, Эльза пропадала в больнице, а кровники бились над адаптацией протеза под наши реалии. У меня же чудом появилось время для собственного развития и для тренировки собственных навыков.

Именно поэтому я постарался уделить как можно больше времени для отработки урока с кицунэ. Всё-таки возможность менять внешность, продемонстрированная ею, открывала очень большую вариативность в дальнейшем. А ещё у меня появилась некая мысль, но для её проверки мне нужен был кто-либо, кто бы смог видеть ауры, как и я. Отчего-то мне казалось, что можно попробовать скопировать не только внешность, но и цвет ауры мага. Конечно, всегда гораздо проще примерить на себя личину неодарённого простеца. Но возможность использования внешности мага открывала неописуемые перспективы для разведки. Тем более, что часть конструктов я даже могу повторить.

К примеру, я в состоянии создать иллюзорную овеществлённую сосульку. Чем это отличается от той же магии воды и льда, которой пользуется тот же Морозов? Казалось бы, в этом плане магия иллюзий, а именно овеществлённая магия, была чем-то универсальным. И я бы сказал, что это… в памяти всплыло некое понятие «читерство». Что оно означало, я плохо понимал, что-то вроде применения некоторых недозволенных или нестандартных приёмов. У меня же имелась овеществлённая магия иллюзий, заменяющая многие другие дары при необходимости, пусть и в более слабой вариации.

Что это как не читерство, если мне не нужно было обладать магией воздуха или знать температуру молнии для того, чтобы её повторить? Эта мысль настолько захватила меня, что я вызвал Гора из моего Ничто и дал ему немного размяться в небе. К тому же в благодарность за ночной урок я решил ещё и прихватить с собой Юмэ. И развеется, выбравшись из особняка, и при необходимости поправит, если где-то напортачу с овеществлением.

Поэтому утром я явился к азиатке, застав ту в хорошем настроении.

— Сударыня, позвольте пригласить вас на воздушную прогулку? — склонился я в поклоне, целуя даме ручку.

— Ах, сударь, неужто это свидание? — улыбнулась она, принимая мой дурашливый тон.

— Я вас буду впечатлять своей фантазией, сударыня!

— Заинтриговал, — дёрнула хвостом кицунэ, с лёгким прищуром разглядывая меня. — Куда полетим?

— На боевой полигон, — разрушил я девичьи чаяния, но реакцию получил весьма неожиданную.

— Это гораздо лучше, чем какое-либо свидание, — обрадовалась лисичка.

Оседлав Гора, мы отправились на полигон за пределами столицы, выделенный для архимагов, куда мы однажды летали с бабушкой.

Спустя четверть часа мы подлетали к задымлённой платформе, выложенной чёрными руническими плитами. Всё те же восемь тренировочных полусфер встречали нас. А стоило нам приземлиться, как из тумана вынырнул старый друг княгини. Заметив меня на химере без бабушки, он сперва удивился, но сразу нахмурился, когда увидел за моей спиной азиатку.

— День добрый, Игнат, извините не знаю как вас по батюшке, — обратился я к смотрителю полигона. — Скажите, могу ли я воспользоваться полигоном княгини Угаровой?

— Радимович я, — хмыкнул Игнат. — А воспользоваться… Можешь попробовать, но он вряд ли пропустит тебя без Лизаветы. Уровень силы не тот. Иначе все кому не лень сюда бы шатались да баб водили, чтоб перед ними силой бахвалиться!

— Мне не бахвалиться, мне для дела, — возразил я. — Опробовать кое-что надо.

— Если бы можно было без архимагов пользоваться полигонами, они бы не стояли и не пустовали, — покачал головой Игнат Радимович, а после махнул рукой, указав отойти в сторону от Юмэ.

Вокруг нас взметнулся непроницаемый барьер молочного тумана, скрывая от азиатки. Не доверял он ей, видимо, в контексте недавно завершившейся стычки на Курилах, что было вполне закономерным и рациональным.

— Игнат Радмович, не гоните прочь. Попробовать же можно? — уточнил я.

— Ты попробовать можешь, но тебя защита может так приголубить, что меня Лизка потом на дымные кольца раскурит. К тому же зачем азиатку собираешься туда тащить?

— Конструкты по её профилю опробуем, она учит меня кое-чему, — не стал я скрывать правду от смотрителя, но и не выложил собственные секреты.

— Военнопленную что ли притащил из Курильской кампании? — прищурил один глаз Игнат Радимович, и он у него туманом растаял в пространстве. Выглядело жутковато.

— А вы уже откуда знаете, что я там отметился? — перевёл я тему.

— Дружок, это армия. Здесь такое не утаить. Кому нужно, все всё знают, — хмыкнул смотритель в усы. — Кого другого уже бы взашей выгнал и даже на порог не пустил. А с тобой, вон, разговариваю.

— Она под клятвой крови. Ничего никому не расскажет, никогда ничего не сделает против меня и Угаровых.

— Ладно, можешь попытаться. Пусть купол твоей бабки сам решает, имеешь ты право там тренироваться без неё или нет.

— А что, может не пропустить?

— Да была тут парочка самоуверенных самоубийц, — Игнат хитро прищурился, будто бы пытаясь взять меня на слабо. Только не на того напал. — Попробуй, чего уж там. Не зря же летели.

Туман после разговора рассеялся, а вместе с ним исчез и хранитель. Я же подошёл к чёрным плитам с рунными знаками, поверх которых клубилась молочная пелена. В прошлый раз я входил вслед за Елизаветой Ольгердовной, сейчас же мне предстояло сделать сей шаг самому.

Стоило моей стопе опуститься на тренировочную площадку полигона, как белоснежный купол будто бы уплотнился. Меня прошило