Неожиданно мой взгляд зацепился за инородный для этого леса предмет, прикопанный в том месте, где зверь разворачивался, — наверно, он его выкопал. Я медленно подошел к предмету и присел на корточки, слегка раскачав его в земле, поднял и очистил от остатков грязи.

— Твою мать!.. — тихо проговорил себе под нос.

В моих руках была так хорошо узнаваемая башка элемийского робота пехотинца, правда, без начинки внутри. Но она была из странного сплава, явно уступающего тому, что я видел, даже коррозия имеется, чего быть не должно. В голове проносился ворох мыслей, и главная — это вопрос: «Есть ли на этой планете еще такие роботы, лежащие где-то в земле? Может, мне удастся найти такого с начинкой?» Я даже разгреб немного землю в месте находки, но ничего не обнаружил.

Возможно, когда-то элемийцы тоже посещали эту планету, и очень давно, учитывая глубину, на которой оказалась находка. Думать о функционирующих элемийских машинах не хотелось, но Никфор расставил все точки над и.

— Ух ты, ты нашел голову железодея!

* * *

Месяц спустя. Сельбище Ручейково. Дом воеводы

В просторной трапезной, которая за десятки лет видела не одну грандиозную попойку, с ломящимся от яств столом, за кувшином хмельного скромно сидели двое.

Гридар сделал пару больших глотков жгучей жидкости, крякнул и с громким стуком поставил кружку на стол. Вытерев рукавом оставшуюся на усах и бороде влагу, он потянулся к тарелке с нарезанной ломтиками сушеной рыбой. И, уже жуя соленое, спросил у своего собеседника:

— Так что думаешь делать, Васимир?

Боярин также был занят употреблением хмельного и поэтому ответил не сразу.

— Пока не знаю, — сказал Васимир, не отрываясь от поедания закуски.

Оба еще с минуту молча увлекались чревоугодием, пока Гридар не потянулся за кувшином, чтобы снова наполнить кружку, но, обнаружив, что там пусто, поморщился и с раздражением отставил его в сторону.

— Ты думаешь, он действительно из Воеводиных? — спросил хозяин дома, с прищуром глядя на Васимира.

— Да он сам твердит, что Воеводин, — бросил боярин, — только верится в это с трудом. Княжество Кровень пало под нашествием дьявольских отродий двадцать лет назад, с тех пор никто не видел никого из княжеской семьи. Да и не было у князя сына.

— Но юноше как раз около двадцати лет. — возразил Гридар, после чего повернулся в сторону двери и крикнул: — Эй, кто там есть, принесите еще кувшин хмельного!

— Вот и я так думаю, — согласился Васимир, — у князя мог родиться сын, но даже если это так, то не мог же он все это время скрываться в лесах.

— А что он сам говорит? — поинтересовался Гридар, злобно поглядывая на дверь.

— Он задает очень много вопросов о даре, а на мои вопросы отвечает, что ничего не помнит. Но знаешь, Гридар, странно все это: имя помнит, а остальное, говорит, забыл. Да еще это отсутствие дара…

Воевода вдруг изобразил легкий испуг и скосил глаза в сторону. В этот момент в трапезную вошла молодая девица, с кувшином в руках. Поставив его на стол, она взяла пустой и удалилась, виляя бедрами. Гридар проводил ее взглядом, а затем схватил принесенную посуду и стал наполнять свою кружку. Когда жидкость чуть ли не перелилась через края, он аккуратно поставил кувшин и заговорщицки прошептал:

— Ты знаешь, что это значит?

— Да ничего это не значит! — вспылил Васимир и поднялся с лавки.

Он бодро измерил шагами помещение и снова остановился напротив воеводы и, приложив руку к груди, сказал:

— Он мне жизнь спас, понимаешь, Гридар?!

Тот лишь кивнул.

— Будь он созданием сатаны, не стал бы так поступать.

— Скажи об этом ведомникам, — хмыкнул Гридар.

Васимир снова сел на лавку и подался вперед.

— Они об этом не узнают, — тихо проговорил он и вонзил вопросительный взгляд в собеседника.

Гридар секунду соображал, а после поднял руки.

— Я могила, — сказал он. — Но как ты это утаишь? Да хотя бы твоя дворня, они-то сразу заподозрят неладное.

— Дворня мне предана и будет молчать, — махнул рукой Васимир, — а за воротами он мой оберег хранилища чар носит, и я его каждый день наполняю. Никто не поймет, что это оберег светится, а не парень. А я пока понаблюдаю за ним, вдруг он память и дар потерял из-за чар каких.

— Ну-ну, — скептически оценил Гридар. — Вот что я тебе скажу, Васимир: то, что он без дара, я знать не знаю и ты мне не говорил, но то, что он назвался Воеводиным, уже разошлось по Ручейково. Слухи скоро расползаются и вскоре доберутся до князя Крепосветова, а то и до столицы. Я еще могу обождать седмицу, но потом не взыщи, — помотал головой воевода, — пошлю весточку князю.

— И на том спасибо, — буркнул Васимир и опрокинул содержимое кружки себе в рот.

Гридар наблюдал за нахмурившимся другом и не мог понять, отчего тот так привязался к парню, но через мгновение ему захотелось выжечь себе голову чаровым огнем за то, что сразу не сообразил. «А ведь этот парень напомнил ему погибшего сына, да и годков ему столько же было!» — подумал воевода и решил немного увести разговор в сторону.

— Чем он хоть занимается? — Воевода ухмыльнулся. — Слышал о его подвигах по сбору трав.

Васимир посмотрел на Гридара исподлобья, хмыкнул, и его губы тронула улыбка.

— В свободное время от помощи по дому би-зи-нес у него, — медленно, по слогам проговорил боярин. — И где только такое слово взял?

— Что за зверь такой, би-зи-нес? — повторил лингвистическое упражнение Гридар.

— Да не зверь это никакой, — отмахнулся Васимир и потянулся за кувшином хмельного. — На моловец охотится, потом маринует мясо и ходит на торг, где делает, как он это назвал… — Васимир уставился в потолок, пытаясь вспомнить, и с довольной физиономией выпалил: — Шлык! — И, видя непонимание в глазах Гридара, добавил, активно демонстрируя жестами, что именно он имеет в виду: — Куски мяса надевает на металлический прут, жарит и продает то, что поместилось на один такой прут, за копейку. Шпуром он его называет. И знаешь, Гридар,