Она кивнула, тяжело дыша. Её руки слегка дрожали от напряжения.

Елинский тут же приступил к оценке ситуации. Он развернул карту, сверился с компасом, затем уверенно заявил:

— Мы почти не отклонились от маршрута. Озеро должно быть совсем близко.

Я только собрался отдать приказ двигаться дальше, как в небе раздался резкий крик. Чайка стремительно снижалась к нам, описывая круги, а затем, словно стрела, метнулась ко мне. Чуфта.

— Господи! — спохватилась София. — А чайка-то здесь откуда?

— Небось, в этой буре летала хвостом вперед, — пробормотал один из гвардейцев.

Чуфта уселась на кривой ветке и послала мне мыслеобраз. Немаленькое озеро, окруженное заснеженными берегами с редкими деревьями. И три темные фигуры, бредущие по ледяной глади…

— Быстро! — бросил я. — Они совсем рядом.

Мы пошли ускоренным шагом. Ноги даже с «Легкой походкой» тонули в снегу, но никто не жаловался. В

Впереди сквозь просветы в деревьях, стало видно озеро. Оно выглядело странно: в отличие от окружающей местности, замёрзшая поверхность была гладкой и прозрачной, словно кто-то старательно очищал его поверхность от снега. Подо льдом виднелись извивающиеся водоросли и черные коряги, уходящие в темноту глубин.

Солнце выглянуло из-за туч, и лёд вспыхнул ослепительным блеском.

Я вгляделся вдаль. Там, дальше, среди белого сияния двигались три фигуры.

И сразу обратил внимание на монаха.

Он был необычайно высок, облачён в длинные одежды с белыми знаками. Его лицо скрывал глубокий капюшон, но я знал, что он нас заметил. Он остановился, а затем, не спеша, направился прямо к нам.

— Он слишком быстро двигается, — прищурившись, сказал Елинский. — Маг.

София напряглась и посмотрела на меня.

— Она здесь. Та сила — здесь…

Но начала требовалось вытащить отсюда государя.

София принялась концентрироваться. Я сам сделал то же самое — в ладонях заискрилась энергия. Если потребуется, мы будем сражаться.

Монах подошёл ближе, молча оглядел нас, а затем медленно снял капюшон.

— Что за…

И в тот же миг мир, казалось, замер. Мы, кажется, даже перестали дышать.

— Это… иллюзия? — Хрипло проговорила София. — Или я схожу с ума? Как это вообще возможно?

Глава 12

Я еще в детстве видел эти пронзительные голубые глаза.

Они смотрели на меня с портретов, со страниц альбомов об истории государства, репродукций и книг.

Этот человек ворвался на престол путем дворцового переворота, надрал зад Наполеону и оставил после себя одну интересную легенду.

Его внешность отличалась от его венценосных предшественников. Не было в нем угловатости Павла Первого, грубых черт первого императора Петра, неуверенности Петра Третьего. В молодости это был красавец-блондин с яркими голубыми глазами, высокий, стройный, светский, хорошо одетый любитель танцев. Будь печатное дело в то время более развито, восторженные гимназисточки обклеивали бы плакатами этого человека стены своих комнат.

А теперь выходило, что легенда все же оказалось правдой?

София таращилась на высокого монаха так, словно увидела призрака. Впрочем, он им и был. Призрак сильно постаревшего государя Александра Первого. Те же глаза, то же круглое бледное лицо, ныне обрамленное окладистой седой бородой и усами.

— Я… Я ничего не понимаю, — сказала великая княжна. — Это невозможно! Прошло два столетия. Нет! Никто не способен так долго…

Монах молча улыбнулся и уставился на меня.

— Не тратьте свою силу понапрасну, — тихо сказал он. — Здесь она все равно бесполезна. В этом месте другие законы.

Наши охранники приблизились и обступили нас, готовясь защитить. Я лишь покачал головой — пусть мой внутренний индикатор силы Искажения молчал, но теперь и до меня начали доходить ощущения, что преследовали Софию.

Здесь, под толщей трясины, в воде, воздухе и в каждом деревце правила другая сила. Древняя, как сама земля. Нечто настолько старое, что, возможно, оно видело даже динозавров.

— Мы пришли, чтобы забрать государя, — сказал я. — Он должен вернуться в Петербург.

Монах с лицом Александра Первого кивнул.

— Непременно вернется. Но позже. Нужно закончить ритуал.

— Какой еще ритуал⁈ — воскликнула София. — Бабушка обманом вывела его из-под присмотра и притащила сюда. Она поставила его жизнь под угрозу! Зачем?

Монах покосился на нее.

— Ты же чувствуешь его, дитя. Оно говорит с тобой. Разве ты еще не поняла?

— Я поняла, что это жуткое место, и император в опасности! Мы должны увести его отсюда немедленно! Это опасно!

Монах тяжело вздохнул.

— Если до тебя так и не дошел смысл того, что ты слышала, то тебе нужно внимательнее вникать в песни болот. Ты слышишь, но не слушаешь. Впрочем, у тебя будет на это время. — Он снова взглянул на меня, словно видел во мне более понимающего собеседника. — Ты. Ты тоже мой потомок. Но ты другой. У тебя чужая душа.

София мотнула головой.

— Чужая душа? Это еще что значит?

Монах шагнул ко мне, и охранники тут же инстинктивно сомкнули ряды, преграждая ему путь.

— Вольно, братцы, — сказал я. — Отец Серафим не станет мне вредить, не так ли? Или вам привычнее, чтобы вас называли Александром Павловичем?

— Верно, Алексей. Или тебе привычнее зваться Алексиусом?

Я откашлялся. Ладно, от Толстого такой прикол прокатил, но лишь потому, что он оказался Стагнисом. Но это существо… Оно не имело ничего общего с моим родным миром. Оно даже человеком не было в полном смысле этого слова.

Я наконец-то понял, что меня в нем смущало помимо всего очевидного. Я не чувствовал в нем биения эфира. Вместо эфира в нем текла та же мощная сила, что правила на болотах. Этот схимонах Серафим с лицом Александра Первого был словно человеческой формой этой мощной силы. Просто облик.

— Это наверняка иллюзия, — бормотала София. — Это не он, не государь Александр Павлович. Это просто иллюзия, какая-то хитрая ментальная игра с нашим разумом. Нам просто показывают знакомый образ, чтобы заставить делать то, что угодно болоту…

— Девочка права, я уже давно не Александр Павлович, — улыбнулся монах. — Пришлось сменить несколько имен, пока я не очутился здесь.

— Боюсь спросить, как вас сюда занесло, — хмыкнул я.

— Если есть ворота, кто-то должен быть привратником. Почему бы и не мне?

А в