Только сейчас я понял, что невероятно голоден. Но была задача важнее собственного желудка. Я обернулся к толстяку, что неведомым образом оказавшемуся у меня за спиной.

— У нас есть кошки-собаки? — спросил я у него, отчего тот даже растерялся.

— Ну конечно, господин, — удивлённо протянул он. И добавил с некоторой гордостью: — У нас даже гончие есть, для загонной охоты! И одна сука позавчера приплод привела. Три кобелька и сучка. А к чему вы это, господин?

— Отведи! — приказал я.

Шли мы недолго. Собак было шестеро и, увидев нас они тут же начали повизгивать от радости и крутить задницами с голыми хвостами, постоянно подпрыгивая. Это были гончие, большие, с загнутыми, как знак вопроса спинами. И лишь одна отделывалась просто подметанием пола хвостом. К ней мы и направились.

— Вот, Зора! Наша мамка, — проговорил камердинер с умилением.

Я открыл клетку и смело вошёл, показав жестом, чтобы мой спутник оставил меня одного. Он тут же развернулся и потопал к особняку. Я присел перед сукой и был моментально облизан. После чего были облизаны четыре комочка, тыкающиеся мамке в соски. Потом снова меня, снова малышей. Я остановил это, подставив руку. Которую, конечно, тоже начали облизывать, но тут…

Шерсть на загривке у Зоры встала дыбом, она утробно зарычала, старательно гоняя воздух носом, вычленяя нужные ей запахи. Потом недоумённо посмотрела на меня, понюхав лицо. Второй запах ей явно понравился, и она вернулась к руке. И вдруг она застыла и медленно потянулась к куртке, внутри которой лежал щенок. Я схватил её за ошейник одной рукой, а второй медленно достал детёныша.

Агрессии не было, она с задумчивым видом спокойно обнюхала малыша, и вдруг… лизнула. Я, готовый к любой неожиданности положил малявку к родным щенкам суки. Учуяв запах молока, кроха зашевелилась, слепо тыкаясь в сиськи и вскоре присосалась. Очень медленно я ослабил хватку на ошейнике, дав изучить собаке новую дочку.

Та внимательно обнюхала приёмыша и начала вылизывать, убирая неприятный ей, чужой запах. А я шумно выдохнул, только теперь поняв, что всё это время почти не дышал. Сердце выскакивало из груди. Но главное — у меня получилось! Мысль, которая пришла мне в голову по дороге домой, оказалась не только выполнимой, она сработала.

На дрожащих ногах я поднялся и пошёл ко входу в особняк. Малышку устроил, надо позаботиться и о себе. А именно пожрать!

Накрыли мне моментально. И в этот раз выбор блюд оказался просто огромным. Я же просил сократить подобные траты! Одних супов было три вида. И это при том, что меня к обеду не ждали, я предупреждал, что вернусь поздно. Я тут же велел позвать Тонтоныча. Явился он через минуту и с поклоном застыл неподалёку. Я жестом сказал ему сесть и отозвал прислугу.

— Как это называется? — спросил я хмуро.

— Обед, ваше благородие! — невозмутимо ответил он. — Этого вы тоже не помните?

— Я велел сократить траты на мою еду, — нетерпеливо пояснил я. — А в обед меня вообще не должно было быть! А тут всё как раньше.

— Так слугам и кухаркам же семьи кормить надобно, — плечи нелепо дёрнулись вверх. — Все остатки же им достаются, так заведено. Ещё дедом вашим, пошли ему Росомаха хорошего перерождения. А денег ни кухарки, ни половые не получают. Только остатки от блюд.

О как! Выходит, я зря ругался на бедолаг. Да и сокращал стол тоже зря. Это же надо было додуматься до подобной схемы! Людям платят объедками. Да, объедками дорогих блюд, но, тем не менее.

— Меняем эту систему! — распорядился я. — Положи всем жалование. Объедки пусть забирают, раз привыкли, но сообщи, что я подобное не поощряю, хоть и не запрещаю. И сократи стол в приказном порядке. Это сильно ударит по нашему бюджету?

— Финансово почти ничего не изменится, — через минуту размышлений ответил Антон Антонович. — Ваш стол был довольно дорогой штукой. Смена объёмов и ассортимента как раз уравняет расходы после начала выплат зарплат.

— Ух, как заумно, — хмыкнул я. — Но, я понял. Донеси эту информацию до всех причастных. Изменения с этой самой минуты. Пусть покупают себе то, что сами желают. А на что же они одежду приобретали, скарб разный?

— Натуральный обмен, в основном, — плечи собеседника опять несуразно дёрнулись вверх. — Другим еду с барского стола, им — одежду, обувь, прочий скарб.

Поев, я отправился на тренировку, где и прозанимался до самого ужина. Кто-то скажет, что на полный желудок нельзя нагрузки, но это полная ерунда. По-хорошему заниматься следовало каждую свободную минутку, если я хотел сделать из себя-трафлярика себя-бойца.

После ужина, который оказался намного скромнее, чем обычно, я, проведав маленькую свою монстрочку и её приёмную мать, отправился в кабинет, велев привести ко мне кузнеца, как только тот появится. Долго ждать не пришлось. В дверь постучали и я отложил книгу, которую начал читать.

— К вам Иван с деревни, — низко поклонилась уже знакомая мне симпатяжка Катя и добавила. — Кузнец, по вашему приказанию.

Глава 11

— Впусти, — ответил я. — Здравствуй ещё раз, Иван-кузнец. Не гни спину, проходи, вот сюда присаживайся.

Здоровяк, вжимая голову в плечи, прошёл к указанному стулу, но сесть не решался, теребя в руках кепку и смотря под ноги.

— Присаживайся, — с нажимом повторил я и он сел на край кресла, заскрипевшего под его весом.

— Мне понравилось, что ты выступил за людей, — начал я. — Присаживайся поудобнее, разговор будет долгим. Скажи, как хорошо ты знаешь деревенских?

— Дык это, — ещё больше засмущался парень. — Народу-то у нас немного, всех и знаю, господин.

— А насколько хорошо? — усмехнулся я. — Только по именам, или кто чем дышит тоже?

— Не, как бабульки, конечно, всех сплетен не знаю, — сразу открестился он. — Но в целом знаю многое про многих.

— А что ты можешь сказать про голову деревни? — спросил я, внимательно наблюдая. — И его окружение.

— Недобрый он человек, господин, — вжав голову в плечи и оглянувшись, ответил кузнец. — Всю власть себе забрал, о людях не думает, точнее, только о своих родственниках, даже дальних. К себе приблизил, они ему и