— И они подумают, что это сделали американцы залетные, — кивнул Ильяс. — И они с ними уже встречались наверняка, и это плохо кончилось. Так что…

— Ага, именно, — подтвердил я. — Они решат, что это оккупанты партизанят. А чтобы их в этой истории убедить, мы еще и трупы заминируем. Гранаты под них подложим, у нас есть М67. Кто-то подорвется, но хотя бы одну снимут. И тем более решат, что это американцы.

— Может сработать, — кивнул Ильяс. — Я с вами пойду. Если машины добудем, то все потом гораздо проще будет. Да и стволов там немерено.

— А если с ними бронетехника идет? — спросил вдруг Отец. — У них ведь есть, причем и ремонтные мощности имеются, судя по тому, что они местный броневик забрали. Ты думаешь, там только УАЗики будут? Мин-то у нас нет.

Вот это заставило меня задуматься. Потому что мин действительно не было, как и гранатометов. А без них засада может не удасться. А где их взять, я понятия не имел.

А ведь минное оружие — это самое очевидное, что нужно добывать. Первая необходимость при партизанской войне. И я прекрасно об этом знал, потому что с партизанами в основном до этого мне и приходилось бороться.

— Я знаю, где мины взять, — вдруг сказал Ильяс.

— Чего? — я повернулся к нему. — Где? И молчал раньше?

— Потому что рискованно это, — сказал он. — У бандитов мины есть, в том числе и противотанковые. Они ведь у тех военных, что раньше село держали, были.

Ну да, были. Немного, и они их не использовали, но какой-то запас имелся. Вот только.

— Нет, — покачал головой Мустафа. — Нет. Если это все вскроется, то нам пизда. Они же поймут все.

— Да возьмем одну, максимум — две, — сказал Ильяс, который, похоже, втянулся в это дело. — И все. На радиодетонатор их переделать — никаких проблем, если есть где передатчик взять.

— Есть, — я решил, что можно одной рацией пожертвовать вполне себе. — У меня три рации есть, вот из них и можно передатчик выдернуть.

— Сейчас бандиты на этой стройке века заняты, — сказал Ильяс. — Если их отвлечь, то вполне себе можно пару мин спереть. Да они и не охраняют практически те дома, а складик у них вообще отдельно. Головами думают, понимают что будет, если он сдетонирует.

— Значит, мы вчетвером в деле, — сказал я. — Остальные?

— Вы же все равно пойдете, — тихо проговорил Алмаз. — Так что какой смысл нам сидеть в деревне? Если удастся, то шансов больше. А если мы ляжем, то нам будет уже все равно. Вообще плевать. Я тоже иду.

— И я тогда тоже, — сказал Отец.

Ну, все согласились. А вот это уже серьезно. Если мы влезем в эту историю, то все кровью «Воронов» запачкаемся. И это будет уже навсегда. Прям совсем. И если нас кто-то сдаст, то нам не жить. Либо уходить, причем быстро.

Именно так боевое братство и можно сплотить. Только кровью. Чужой и своей. И вот мы подошли к черте невозврата. Либо идем до конца, либо умираем.

— Так, — решил я. — А теперь давайте серьезно. Мы, получается, на войну идем. Если эта тема вскроется, то нам конец. Совсем, прям серьезно, «Вороны» этого так не оставят. Так что решаем все. Если сейчас идем, то идем до конца. Если нет…

— Идем, — сказал Ильяс, перебив менял.

— Идем, — подтвердил Алмаз.

— Да делать больше нечего, — выдохнул Отец. — Скидывать их надо.

— Значит, идем на войну, — заключил я.

На войну. Не жилось мне мирно. Может быть, не создан я для этого? Может быть, поэтому пытаюсь из состояния этого незнакомого мира вернуться в простую и понятную войну? Или принести ее с собой? Мог ведь и среди «Воронов» подняться, Фред тот же меня уважает.

Но нет. Я иду на войну с ними. Потому что считаю, что так будет правильно.

Эпилог

Время было — раннее утро. Мы заняли позицию на дороге, неподалеку от той заправки, где случилась моя первая стычка с «Воронами». Оборудовали все по уму, заложили мину. Не знаю, как Ильясу удалось ее добыть, но никакого переполоха не случилось. Правильно говорят: тихо спиздил и ушел — называется нашел.

На скале выше занял позицию Роджер с марксманской винтовкой. У него был опыт работы с высокократной оптикой, так что больше никому я доверить ее не мог. Мог бы и сам сесть, конечно, но мне нужно было командовать боем.

Отец сел с другой стороны с пулеметом. Когда мы остановим конвой, он откроет огонь, и эта ебаная машина будет сеять смерть. Остальные же укрылись в кустах по разные стороны от дороги. Наше дело — зачистка.

Действовать нужно быстро, потому что они наверняка успеют сообщить о засаде в Дачное. А оттуда ехать десять минут максимум, так что на все про все у нас будет пять. Нужно ведь не только убить всех, но и собрать трофеи и заминировать трупы.

Естественно, каждый окопался. Рыть каменистую землю было трудно, но мы сделали это. Окоп реально спасает, а мы их еще и обложили тяжелыми камнями. «Пятерка» от такого отрикошетит, максимум — крошево мелкое выбьет.

Алию мы с собой не взяли, слишком опасно. Остальные пошли. Так что нас было шестеро. Катастрофически мало, но при внезапной атаке может быть достаточно.

Естественно наш отход пришлось залегендировать. Поступили просто: Мустафа раздал всю еду местным, а потом внезапно оказалось, что мы принесли «слишком мало». И вот именно за едой мы и пошли. Впрочем, на нас внимания уже никто особого не обращал: ходим и ходим, добычу какую-то таскаем, а к «Воронам» относимся вполне себе почтительно. Чего еще от нас требуется?

Конечно пришлось идти в город, чтобы забрать оружие, а потом делать крюк вокруг села, чтобы никому не попасться. Но вроде удалось.

Время тянулось медленно, а конвой никак не появлялся. Но нам оставалось только ждать. Говорят, что самое трудное в жизни — это ждать и догонять. Я обоими этими ремеслами владел в совершенстве, потому что без таких умений хорошим бойцом ЧВК не стал бы. А я был профессионалом.

Одно меня напрягало: бронежилетов было всего два. Один на мне, второй на Ильясе — мы и должны были стать основной силой для зачистки. Остальные на подхвате.

И я уверен, что в голове каждого, кто сейчас сидит в засаде, бродят мрачные мысли. Не остановиться ли, не уйти. Потому что сейчас мы перейдем тот самый Рубикон. Или, как еще