Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 245
Самая везучая из его научно-фантастических вещей (кроме «Людей как богов», понятно) — космические детективы. Они печатались буквально с колес — и переиздавались едва ли не вровень с «Людьми как богами». А вот памфлетам посчастливилось не очень: они ни разу не были опубликованы полностью, одним циклом.
Да, действительно, Снегов опоздал с началом — и остается только удивляться, как много успел сделать. За последнюю треть отпущенного ему существования он написал больше, чем некоторые — за жизнь (причем занимался не только фантастикой). Снегов перепрыгнул через потерянное им поколение. И это тоже — парадокс.
Перепрыгнул — и ушел назад, в начало ХХ века. Его воспоминания, рискованно названные «Книга бытия», — это рассказ о Первой мировой войне, о революции, о Гражданской, о НЭПе… Обо всем, что он видел собственными глазами. В это почти невозможно поверить: не то что свидетели — дети их по большей части уже умерли, а тут — очевидец! Снегов писал эту книгу в стол, без всякой надежды, что ее опубликуют, — но она издана. Как и сборник снеговских стихов. Ждут своей очереди рассказы о знаменитых его современниках.
Удивительно, но в последние годы он параллельно работал и над «Книгой бытия», и над «Диктатором». Как они могли сочетаться — воспоминания и предсказание? Похоже, он очень хотел успеть сказать что-то важное…
Он был человеком разящего обаяния — не существовало никого, кто не сдался бы, пообщавшись с ним хоть пару часов. И все — в один голос — говорят об удивительной его доброте. Снегов на самом деле был неправдоподобно добр (даже сентиментален — что, впрочем, тщательно скрывал). Но мало кто в курсе, что он умел бить — первым и без предупреждения. Иначе не выжил бы там, где ему довелось побывать. Его время и его страна требовали, чтобы человек обладал и такими способностями. «Битый фрей» — уважительно называли его норильские уголовники. А этот самый фрей писал стихи, влюблялся и обсуждал с солагерником Львом Гумилевым силлабику и тонику, Спинозу и Декарта… И даже собирался драться на дуэли!
Он, конечно, соответствовал своей эпохе — но внешне, ситуативно: реагировал на происходящее, противостоял угрозам, отвечал ударом на удар и благодарностью — на помощь. Но внутренне, в себе, существовал все-таки не здесь и не сейчас — он метался между прошлым и будущим, очень редко (практически никогда!) не задерживаясь в настоящем. И чаще был в будущем, а не в прошлом.
И то, что книга, которую вы держите в руках, одиннадцатое (с 1994 года) посмертное издание «Людей как богов», — тому доказательство.
Татьяна Ленская(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 245
