«Анализ», ты бы хоть какой-нибудь отчёт в моей памяти оставил! А то теперь приходится гадать, проявит себя эта болезнь или нет. Но интуиция подсказывает, что так просто мне не отделаться. Что-то зреет внутри. Но что конкретно — вопрос.

Я вернулся в палату, раскопал свой телефон и обнаружил, что в нём уже десятки пропущенных звонков. Первым делом я позвонил Сайке, успокоил её, объяснив, что со мной всё хорошо.

Пришлось придумать ерундовый диагноз, из-за которого мне пришлось госпитализироваться.

— Лучше расскажи, как у тебя самочувствие, Сайка-тян? — спросил я. — За эту неделю ничего не изменилось?

— Ещё как изменилось! — воскликнула она. — Он начал толкаться. Иногда кажется, что он меня сам на бок переворачивает во сне.

Толкаться? Вообще-то, ещё рановато для такого. При первой беременности можно почувствовать движение только после двадцатой недели. Значит, плод продолжает ускоренно расти. Но раз он просто толкается, а не пытается выбраться наружу, значит, я всё же замедлил его рост до адекватных значений.

После разговора с Сайкой я связался с родителями, а затем напоследок связался с ещё одним человеком, который всё это время был участником проекта «Двенадцать», но в Россию не прилетал.

Инфекционист клиники «Ямамото-Фарм» Окабэ Акира.

— Алло⁈ — послышался крик старика. — Кацураги-сан, вы надо мной издеваетесь? Почему вы позвонили мне только сейчас⁈ По какой-то причине «ВОЗ» перестали сообщать мне информацию, я места себе не нахожу.

— Всё в порядке, Окабэ-сан, — глядя в окно на шумный русский город, произнёс я. — Мы сделали это. «Фебрис-12» больше нет.

— Вы, должно быть, шутите? — после долгой паузы прошептал Окабэ Акира. — Но почему тогда мне до сих пор никто ничего не рассказал?

— Сам не знаю. Так уж вышло, что я почти неделю лежал в отключке. Но проблема решена. Пока что не распространяйтесь на эту тему. Раз «ВОЗ» решили умолчать об этом, значит, на то есть причины, — произнёс я.

Дверь в мою палату открылась, и на пороге появился силуэт врача-терапевта.

— Я позже вам перезвоню, Окабэ-сан, мне нужно отойти, — произнёс я и положил трубку.

— Так вы и вправду проснулись, доктор Кацураги? — спросил врач и удивлённо потёр седые усы. — Присядьте, пожалуйста. Расскажите, как себя чувствуете.

Я взглянул на бейдж, висящий на его халате.

«Сергеев Алексей Георгиевич».

Его точно не было среди членов группы «Двенадцать». Должно быть, это один из сотрудников областной клиники. Обсуждать с ним тему вируса точно не стоит. Правда, я не знаю, как ему объяснили мои коллеги тот факт, что я потерял сознание. Нужно вести диалог аккуратно, чтобы не сболтнуть лишнего. Вируса уже нет, но сохранять тайну о том, что он существовал, всё равно нужно.

— Самочувствие отличное, Алексей Георгиевич, — произнёс я. — Готов к выписке.

— Не спешите так, доктор Кацураги, — улыбнулся он. — Мой коллега Игорь Алексеевич попросил, чтобы я тщательно вас обследовал.

— Доктор Щербаков? Так это он меня сюда направил?

— Да, вместе с Анатолием Викторовичем Сорокиным, — ответил Сергеев. — Сейчас Игорь Алексеевич работает в этой клинике. Временно. А доктор Сорокин скоро прибудет сюда, чтобы вернуться к своим обязанностям. До того, как отправиться в командировку, он работал инфекционистом в нашей клинике на постоянной основе.

Он знает слишком много фамилий. Щербаков, Сорокин. И даже не задаётся вопросом, что японский врач делал с его коллегами где-то в лесах за пределами Владивостока.

— Не беспокойтесь, доктор Кацураги, — улыбнулся Сергеев. — Я догадываюсь, о чём вы сейчас думаете. Не знаю, что скрывает наше министерство здравоохранения, но мне чётко дали понять, что вам не стоит задавать лишних вопросов. Однако вопросы, касающиеся вашего состояния, меня всё-таки интересуют. Вы спали пять дней! Именно спали. Мы выполнили вам электроэнцефалограмму и поняли, что вы не в коме. Это был самый обычный крепкий сон. Я, честно говоря, впервые с этим столкнулся.

Проклятье! А я ведь понятия не имею, что со мной делали, пока я был в этом состоянии.

— Алексей Георгиевич, а магнитно-резонансную томографию головного мозга мне случайно не выполняли? — спросил я. — Насколько я знаю, в таких ситуациях неврологи назначают её в обязательном порядке.

— Выполняли, доктор Кацураги, — кивнул он. — Но случилась неудача. Стыдно признать, но наш аппарат МРТ сломался во время обследования. А другого у нас нет. Я собирался направить вас в другую клинику сегодня, чтобы провести обследование там, но вы неожиданно пришли в себя.

Фух… Значит, магический центр всё-таки не обнаружили. Думаю, что поломка — это не просто удачное совпадение. Скорее всего, я зря переживал. Видимо, при контакте электромагнитных волн с моим магическим центром прибор вышел из строя. Выходит, что мою магию никто не мог обнаружить изначально.

Но если он направит меня в другую клинику, и МРТ сломается там, тогда у местных врачей точно появятся подозрения.

— Думаю, переживать не о чем, — сказал я. — Немного перетрудился, перелёт из Японии дался тяжело. Вот моя нервная система и не выдержала.

— Я бы так не сказал… — прикусив кончик шариковой ручки, произнёс Сергеев. — Анализы у вас всё ещё не возвращаются в норму. Я бы хотел, чтобы вы проконсультировались с нашим гематологом. Почему-то количество клеток вашей крови продолжает расти.

Я обследовал себя лишь «органным» и «гистологическим анализом», чтобы не расходовать силы. Но остальные режимы использовать не стал. А следовало бы. Похоже, у меня нашли какие-то отклонения в общем анализе крови.

— У вас нет никаких хронических заболеваний? — поинтересовался Алексей Георгиевич. — Мы сделали запрос в министерство здравоохранения вашей страны, но нам передали, что вы никогда не наблюдались в клиниках. Только обращались насчёт пневмонии ещё в детстве.

— Нет, хроническими заболеваниями не страдаю, — помотал головой я. — Алексей Георгиевич, а могу я взглянуть на свои анализы?

— Разумеется, — кивнул он и протянул мне мою историю болезни.

Я бегло пролистал обследования, которые меня совсем не интересуют. ЭКГ в норме, биохимия крови тоже в норме, электроэнцефалограмма показывает состояние глубокого сна, а вот общий анализ крови…

Да! Вот где есть, на что обратить внимание!

Эритроциты, лейкоциты и тромбоциты подлетели, как и СОЭ — скорость оседания эритроцитов. Подъём не критичный, но тенденция к увеличению количества клеток крови точно есть.

И это плохо. Очень плохо. Знаю я пару заболеваний, которые так