Не сбавляя скорости, я обернулся — и увидел старика жреца. С недовольной миной он сделал рывок рукой назад, отчего цепочка как в ускоренной съемке втянулась ему в ладонь.

И тут же снова метнул свой шар в меня с диким криком.

Суровый же тут у них Питер Паркер.

Я ушел в сторону, проскользив подошвой по жирной и плотной земле. Но шипастый набалдашник все равно зацепил меня, звякнув по бедру с запасным рожком.

Твою мать, клок кармана мне выдрал, шустрый старикашка!

— Что, не ожидал? — со злобной усмешкой на тонких губах проговорил жрец, уже знакомым жестом возвращая в ладонь свое оружие. — Думал, если ты странник, то сильнее меня?

Это было так непривычно и странно, что мне на мгновенье даже показалось, что просто я потерял концентрацию и все вокруг вернулось в естественный ритм.

Или, вернее, я замедлился.

Но краем глаза я видел, как падает на землю молчун, заливая липкой кровью земляной пол и разложенные на нем дощечки, на которых собирались во что-то играть. Как Егор приближается к молодому воину, уже обнажившему меч, а Женька, окончательно разрывая в лохмотья свою одежду, выпускает прозрачные иглы.

— Но ты не бойся, — продолжал между тем жрец. — Наша богиня любит странников — плод в них зреет не быстро, но зато какой большой и богатый! Поэтому я тебя не убью. И у нас будет много дней на беседы…

Железяка опять выпрыгнула из его ладони, и на этот раз хоть я и рванулся в сторону, все равно не успел, и шипы угодили в грудь.

Острая боль пронзила меня от макушки до пяток. Я пошатнулся, на мгновенье теряя равновесие, и вместе с ним — скорость.

— Да пошел ты на хер! — рявкнул я, и, схватившись за ближайший закованный ящик, с ревом уронил его на старика.

Тот отскочил назад, но самый край гроба с грохотом все-таки долбанул его по босым ногам.

Да простит меня тот, кто лежал в нем. Но, объективно говоря, после всего сделанного еще сильней навредить ему было уже невозможно. А вот мне — другое дело.

Зрачки жреца расширились от ярости.

— КАК⁈ Как ты посмел⁈

В этот самый момент молодой воин рубанул мечом воздух, пытаясь достать Егора — без премудростей, сверху вниз, наискосок.

С ухмылкой бородач увернулся от удара и, зыкрнув в сторону Женьки схватил ближайший табурет и бросил его в воина. Тот инстинктивно прикрылся и пропустил Зелёную себе за спину. Выпрямившись, воин было двинулся в сторону Егора, как Женька быстрым ударом пробила затылок бедолаги так, что шип вышел изо рта.

Бинго!

Стопроцентное попадание!

Откуда-то снаружи вдруг донесся гул множества голосов, прямо-таки всплеск этого самого гула, будто любимая команда гол забила.

Женька выдернула шип, парень с хрипом рухнул на колени. Алая пена текла у него изо рта, но даже с дырой в голове он не торопился умирать, а все еще пытался подобрать свое оружие.

Подхватив с земли меч, Егор бросился добивать упавшего.

А Женька поспешила к нам.

Старик с яростным возгласом швырнул в нее свой шарик — это было так быстро, что я успел увидеть только размытый след.

Дзынь!

Не знаю, куда этот гусь с отдавленными лапами ей попал. Вероятно, дернул цепью за ногу, потому что девчонка всплеснула руками и упала на спину.

А с улицы опять донесся громкий и радостный всплеск многотысячного гула!

— Ты меня достал, — прохрипел я.

И, выхватив пистолет, с неожиданным наслаждением всадил пулю ему в голову.

Минус пять процентов к силе?

Да переживу как-нибудь!

Звук выстрела утонул в новой волне радостных голосов.

Жрец обернулся, удивленно уставившись на меня. И выражение его старческого лица было в этот момент настолько детским, что просто отвратительным.

Кровавая дорожка разделила его лоб и потекла по переносице, будто праздничный раскрас каких-нибудь индейцев. И он громыхнулся прямо на крышку гроба, оставляя на ней алый росчерк.

Тут дверь распахнулась, и в галерею вбежали еще два воина, кряжистый низкорослый дядька с бритой головой и высокий скуластый Чингачгук с тугими черными косицами.

Женька, оказавшаяся ко входу ближе всех, тут же подорвалась к ним.

Бритоголовый быстро взмахнул рукой в воздухе. От его руки прямо к Зеленой устремилась волна искажения, как если бы воздух на мгновение стал водой. Женьку приподняло вверх и с силой швырнуло в сторону от вошедших — прямо на стоявшие там гробы. Два саркофага с грохотом упали на пол.

Чингачгук рванул к ней, а бритоголовый с нечеловеческим гортанным рыком точно так же замахнулся на нас с Егором.

Будто невидимая стена ударила мне в грудь. Стиснув зубы, я хоть и с трудом, но устоял на ногах. Егор тоже лишь пошатнулся, оскалив в злобной ухмылке крупные зубы.

— А хорошо быть выносливым, Монгол! Мне нравится!

— А-а-ааа! — взревел бритоголовый, и ударил в нас волной сразу с двух рук.

Искажение стало красным. Оно широким шлейфом устремилось на нас, и с такой силой впечатало в дальнюю стену, что у меня в глазах потемнело. Сверху мелкой пылью посыпалась земля. Пол под ногами качнулся, поплыл — и начал уходить вниз, как будто в углу между полом и стеной у земляной пещеры открылся рот.

— Отползай! — крикнул я, но в то же мгновение Егор уже вскочил на ноги, пытаясь выпрыгнуть с утекающего из-под ног участка…

А потом все обвалилось.

Нас с Егором вместе с разваливающимся по пути островком земли потащило под наклоном в какую-то темень, пересчитывая нашими боками, задницей и спиной жесткие камни и хрупкие выступы, которые с треском ломались под нами. А сверху из удаляющегося светлого пятна сквозь брань своего напарника я отчетливо услышал Женькин крик.

Прикрыв голову руками, я подобрался в комок, чтобы в полете не сломать ненароком руки или ноги.

А потом тьма закончилась, и нас с Егором вывалило с высоты пяти метров сначала в свет, а потом — в прозрачную ледяную воду.

Я поспешно рванулся наверх, на воздух, чувствуя, как начинает сводить ноги.

Всплыв на поверхность, быстро работая руками и отфыркиваясь, я добрался до каменистого берега, ухватился за него и выбрался наружу.

Следом за мной, отплевываясь и матерясь, вылез Егор.

Нас трясло. Вода стекала ручьями с мокрой одежды и волос, зубы принялись отбивать барабанную дробь.

Мы стояли в центре природной известняковой пещеры с озером. Всякие там сталагмиты и сталактиты влажно поблескивали вокруг. Рыжеватая порода ярко контрастировала с беловато-зеленым озером, настолько глубоким, что,