Но самое главное, что этот кабинет давал доступ к базе данных ордена, где можно было ознакомиться с делами других экзорцистов, если они не носили гриф секретности.

В отличие от других, у меня была ещё отдельная вкладка со списком пропавших людей. Ознакомившись со всем, я понял, что интерфейс кабинета никак не изменился, разве что в верхнем углу поменялось название города.

Поскольку Москва была очень густонаселённым городом, здесь работало множество экзорцистов. Нам предоставляли выбор дел по рангам. Все их надо было выполнить сегодня. Но существовал такой принцип: кто первый взял, тот и работает.

Для магистров в ассортименте было всего десять заданий. Как я понял, ещё полчаса назад их было около пятидесяти. Просто сегодня было распределение на неделю, и все самые простые уже разобрали. Остались сложные.

По регламенту я должен был выбрать минимум три в течение недели. Стоит отметить, что это были именно рядовые дела, а не срочные. Срочные передавались в папках тому экзорцисту, кто должен их выполнить.

Такая же система была и в Муромской ячейке ордена, просто там практически не было работы для магистров. А если она и появлялась, то крайне редко, либо я сам её себе и организовывал.

Здесь же у меня было целых десять вариантов на выбор, чем сегодня заняться. Проверка одержимостей… снова среди аристократов. Но эти задания не разобрали именно потому, что никто не любит общаться с другими дворянами.

— О, а вот это кое-что интересное, — подумал я, вчитываясь в описание одного из заданий.

— Нет, Сань, только не это! — взмолился Легион.

— Это, это, — ответил я, нажимая кнопку «закрепить за собой».

Зарезервировав за собой задание, я отправился в путь на своей служебной машине.

Михаил Андропович поспособствовал, чтобы её перевели из Муромского автопарка в Московский. Удивительно, но никто даже не стал задавать лишних вопросов. Как сказал глава Муромского ордена, ему просто вскоре предоставят новый автомобиль.

Хотя я помню, как он переживал насчёт проверок, что машины не окажется в автопарке ордена.

А по факту всё вышло гораздо проще. Моя ценность настолько перевешивала, что в Москве легко простили мне этот автомобиль. Но, конечно, он всё ещё не становился полностью моим.

Я направлялся на окраину города, откуда и поступил тревожный вызов.

Дорога заняла у меня почти два часа. По сравнению с Муромом, где можно было минут за двадцать добраться из центра к окраине, разница была значительная.

Интересно, сколько люди проводят здесь времени в пробках? Таким макаром я смогу убивать в два раза меньше демонов, чем в маленьком городе! И этот факт мне совсем не нравился.

Каждый день ездить по разным уголкам столицы будет довольно затратно по времени. Разве что попросить демонов выскакивать прямо на дороге!

Можно было бы так сделать, если бы не было риска для жизни других людей. А их я ни в коем случае не хотел подвергать опасности. Ведь столица известна не только самым большим скоплением аристократов, но и огромным скоплением простолюдинов.

Здесь была самая большая плотность населения во всей империи. Вторым в рейтинге был Петербург.

Машина остановилась около детского дома «Луч надежды». Какое-то странное совпадение, что в последнее время все мои проблемы становятся так или иначе связаны с детьми.

Я показал охраннику на входе свою лицензию, и он проводил меня в кабинет директора детского дома.

— Олег Викторович, к вам тут из ордена пришли, — сообщил охранник, и я зашёл в просторный кабинет.

Это был детский дом для простолюдинов, а потому никаких изысков здесь не было. И кабинет был самый обычный… причём ему давно требовался ремонт, судя по облупленной краске на стенах.

Примерно так и выглядели большинство государственных учреждений, которые не предназначались для посещения аристократией.

— Здравствуйте, ваше благородие, — поднялся директор детского дома и поприветствовал меня с явным уважением.

— Ваше благородие? — переспросил я. — Но я даже не успел представиться, — сказал я, подходя к его столу.

— Вам это не нужно, Александр Олегович. Я знаю о вас из телевизора, — слегка улыбнулся мужчина.

Олег Викторович был слегка полноват. Выглядел он лет на пятьдесят. На макушке виднелась залысина, а виски были полностью седыми.

Интересно, это дети его так довели? Обычно в этом возрасте люди выглядят получше.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил он, указывая на стул напротив своего стола.

Я присел на шатающийся стул, а Олег Викторович опустился в своё кресло.

— Вы отправили запрос в орден. Расскажите поподробнее, что у вас происходит, — сразу перешёл я к делу.

— Ах, Александр Олегович, происходит нечто странное, — вздохнул директор, складывая руки на столе. — В нашем детском доме стали пропадать дети. Мы уже вызывали полицию и имперскую безопасность, но они не нашли никаких следов. Но представитель из службы безопасности использовал некий артефакт и сказал, что на месте пропажи виден демонический след. Если оно так, то нам сможет помочь только орден. И то, если детей не забрали в другие миры, — печально произнёс Олег Викторович и склонил голову.

Было видно, что он на самом деле переживает об этих детях.

Часто показывают в фильмах, что директор детского дома — жестокий и алчный, и думает только о своей выгоде. Но в реальности всё не так. В таких местах практически нет денег. И идут сюда исключительно по собственной воле, ради помощи детям.

Если бы он хотел денег, то надо было устраиваться в дом для аристократов. И то, там очень строго следят за отношением к детям.

Да и таких домов очень мало, поскольку аристократические семьи, как правило, очень большие. И чтобы ребёнок остался без опекуна, должно произойти что-то вопиющее.

Например, в столице такой всего один. И живут там дети не хуже, чем во дворце императора.

— Сколько уже пропавших? — спросил я у Олега Викторовича.

— Восемь, — мрачно ответил он, сжав губы.

— Можете предоставить их личные дела?

— Конечно, — Олег Викторович пододвинул ко мне папку документов, которая лежала на краю его стола. Видимо, уже подготовился.

Я начал просматривать дела детей. Ведь если здесь орудовал демон с определёнными предпочтениями, то можно будет определить его по схожести, которая есть у жертв.

И у детей она определённо была…

— Пропадают только самые младшие, — озвучил я свой вывод, пролистывая последние страницы.

— Да, всё так.